коридору. Изредка она подходила к дверям ординаторской и прислушивалась. Там по-прежнему было тихо.
В очередной раз вернувшись в палату, Катя взглянула на Петра, и к своей безумной радости увидела, что тот лежит с открытыми глазами и очень внимательно глядит прямо на нее. Она в два прыжка подскочила к койке.
– Вы меня слышите? Это я – Катя. Помните меня? Как вы? – забросала она Петра очередью из коротких вопросов, не понимая, что даже если он и мог бы сейчас говорить, то не смог бы выдать ни одного членораздельного звука из-за торчащей у него изо рта трубки от аппарата ИВЛ.
Петр и молчал, активно вращая глазами и, по всей видимости, изо всех сил пытаясь хоть что-нибудь понять. Внезапно он закашлялся. Катя догадалась, что он снова может самостоятельно дышать и теперь трубка от аппарата ИВЛ ему только мешала.
– Сейчас, подождите…, – Катя склонилась над ним и потихоньку вытянула трубку из его горла. Петр еще сильнее зашелся в приступе кашля.
– Смотри-ка, воскрес жмурик. Ну и чудеса! Эй докторица! Медичка! – снова подал голос верзила с перевязанным лицом, – а может, ты и мой зуб посмотришь? Побаливает иногда нижний крайний. Может, дернешь его и все дела, раз уж ты здесь? А, медичка?
– Завтра! – пообещала Катя и снова повернулась к Петру. Он уже перестал кашлять, сорвал с себя капельницы и датчики монитора, и теперь сидел на койке, завернувшись в простыню и, прищурившись, смотрел на Катю, языком ощупывая то место, где еще недавно был, в общем-то, нормальный зуб.
– Вспомнил! – проговорил он, – вы – Катя, я – в Н-бурге, а… что со мной произошло?
– Один момент! – Катя сбегала к этажерке, взяла новый марлевый тампон и вернулась, – откройте-ка рот!
Петр послушно открыл рот, и Катя ловко сменила старый тампон на новый. После этого она деловито продолжила:
– Сомкните-ка зубы. Все расскажу позже, ну а сейчас мы должны побыстрей отсюда убраться.
Петр безропотно сомкнул челюсти и кивнул. Катя помогла ему встать с койки, и они направились к выходу из палаты.
– А ведь я тебя знаю! – снова заговорил верзила с перевязанным лицом, – это же ты мне, жмурик, нос сломал, и моему брату тоже.
Он кивнул в сторону окна, где за ширмой похрапывал еще один пациент:
– А ну стоять оба! Братан! Тут этот, который нам носы…
Петр и Катя посмотрели друг на друга и, не удержавшись, рассмеялись, поняв, что в пяти метрах от них, оказывается, лежат те самые грабители, которые два дня назад отобрали у Кати сумку.
– Лежи давай, помалкивай, – низким голосом приказала ему Катя, и вытащила из-за пояса свой игрушечный пистолет.
– Лежу, лежу! Молчу! – верзила увидел большой пистолет из черной матовой стали, быстро повернулся лицом к стенке и застыл без единого движения.
Увидев с какой невероятной скоростью верзила повернулся на своей койке, Катя и Петр снова рассмеялись. Они вышли в коридор. Катя сбегала к ординаторской, постучала три раза, приложила ухо к двери и, убедившись, что там по-прежнему тихо, подвинула поближе к двери ключ. Секунду подумав, она положила возле двери и свой пистолет.
Петр оперся о Катино плечо. Они начали крадучись спускаться по лестнице. Охранник по-прежнему крепко спал, жутковато таращась полуоткрытыми глазами в дверь, периодически похрапывая и причмокивая, и поэтому парочка беспрепятственно вышла во двор больницы.
– Стой, стой, стой… Стрелять буду, стрелять буду… Застрелю, собака… Стой, стой, стой, стой, стой, стой…, – услышали они напоследок тихое бормотание.
Они быстро пересекли двор, и уже через минуту усаживались на заднее сидение машины. Ни о чем не спрашивая, Ира включила передачу и «гольф» неслышно выехал с переулка. Отъехав на приличное расстояние, Ира включила фары и посмотрела в салонное зеркало:
– Катя, куда поедем? К тебе?
– Лучше в гостиницу, – попросил Петр.
К тому моменту, как они с Катей сели в машину, к нему уже полностью вернулась память. Единственное, что он не помнил – сколько времени он лежит в этой больнице, и по какой причине он в ней оказался. Он вспомнил, что в тот вечер, когда он убедился, что Вероника изменила свою рекламу и убрала с нее изображение нечистой силы, он сразу же поспешил на свидание с Катей.
В его памяти поочередно мелькали кадры того дня – вот он дошел до ЦГНУМ-а… Вот купил цветы… Вышел на улицу… Внезапно все вокруг него почернело. Его окутала вязкая непроглядная тьма. Все. На этом его воспоминания обрывались… Почему он лежал в больнице, да к тому же, почему, когда он очнулся, рядом с ним оказалась Катя, и почему, в конце концов, ему выдрали абсолютно здоровый зуб, он категорически не понимал.
– А в какой гостинице вы живете? – спросила Катя.
– в «Центральной».
– Это совсем недалеко отсюда. Давай, Ира, гони туда.
Петр открыл окно и выплюнул на землю окровавленный ватный тампон.
– Только вот, как я открою номер… Ключи ведь лежали в кармане моего пальто…
– В новостях говорили, что вас нашли без пальто… и вообще без всего, в одном нижнем белье, – задумчиво проговорила Катя, – обычно, на стойке регистрации есть дубликат каждого ключа, так что, что- нибудь придумаем.
Они подъехали к гостинице.
– Тебя подождать? – спросила Ира, увидев, что Катя вышла из машины вслед за Петром, в своей белой простыни сейчас сильно смахивающего на привидение.
– Нет. Спасибо тебе. Езжай, отсыпайся. Я, если что, такси вызову.
Двери гостиницы, на счастье, оказались незапертыми. Видимо, узнав, что в городе вновь восстановился порядок, Алла Степановна аннулировала военное положение. В холле царил полумрак. Алла Степановна, свернувшись калачиком, и отвернувшись к стенке, крепко спала на своем диванчике, за стойкой.
– Жалко будить, – Петр перегнулся через стойку и увидел с ее внутренней стороны панель с ключами, висящими на изогнутых гвоздиках, – есть дубликат! Вот он!
Он снял ключ от своего номера с гвоздика, и они с Катей поднялись в номер.
– Присаживайтесь, – Петр включил свет и усадил Катю на кресло, – сейчас я вам чай сделаю. Вы пока посидите, а я душ приму и оденусь во что-нибудь.
Он включил чайник и прошел в коридорчик. Открыв шкаф, он ахнул:
– Смотрите! Все вещи, оказывается, здесь висят! Целые и невредимые!
Он снял вешалку, на которой аккуратно висели все те вещи, в которые он был одет в день своего исчезновения и показал Кате. Пошарив в карманах пальто, он обнаружил и свой мобильный телефон, и бумажник с деньгами и кредиткой.
– Все на месте! Чудеса!
– Да уж. Я вам сейчас еще кое-что расскажу, вот это будут настоящие чудеса, – пообещала Катя.
– Окей, я быстро.
Петр принял душ и надел спортивный костюм. За это время Катя налила кипяток в чашки и бросила в них по пакетику чая. Петр достал из шкафчика шоколадку. Прихлебывая чай, они сидели на креслах, и, перебивая друг друга, рассказывали свои истории.
Петр рассказал все. Как он увидел город Н-бург в своем видении, как через девять месяцев приехал сюда, чтобы спасти горожан от страшных событий… Ну а Катя рассказала о странной СМС-ке и о своих оперативных действиях по спасению Петра от гибели, утаив, однако, свое недавнее заточение в каменном мешке. Ей казалось, что она будет выглядеть нескромно, поведав о своем невиданном героизме, который она проявила, спасаясь из подземелья…
– Значит, они в зуб мне эту отраву запрятали… Ну, дают… И значит, это вы меня спасли… Выходит, не зря я вас видел в своем январском видении… Все на этом свете происходит не просто так… Не случайно…
