Ломбардия, прежде чем глубоко проникнуть в сознание катаров, тамплиеров и цыган. Катаров, богомилов и тамплиеров обвиняли в занятиях магией, особенно в двадцать четвертый день июня, предполагаемый день рождения Иоанна Крестителя. Отсюда напрашивается вывод, что церковные власти подозревали о существовании тесной связи между тамплиерами и катарами.
Как ни странно, но термин «катары» был впервые применен их критиками. Происхождение этого слова остается неясным, но часто высказывается предположение, что оно означает «чистые, очистившиеся». Катары называли себя «верующими», «христианами», а Совершенных – «добрыми христианами». Совершенные также именовались «добрыми людьми» или «друзьями Бога», подобно «праведным людям» у их предшественников ессеев. Название perfecti, Совершенный, происходит от латинского выражения hereticus perfectus – законченный еретик – так их называли преследователи в церкви. В основе катаризма лежал гностический дуализм, который можно найти в раннем зороастризме, сочинениях Пифагора, культах Митры, раннем христианстве и манихеизме [209]. Организацию катаров можно сравнить с друидической иерархией кельтов, самих друидов – с Совершенными, а трубадуров с друидическими бардами.
Лангедокское общество, в котором процветали катары, опередило свое время. Совместные действия буржуазии и феодального правительства лангедокской знати способствовали созданию общества умеренной демократии. Буржуазия, профессиональные законоведы и купцы получили поддержку со стороны вновь образованной группы квалифицированных рабочих, чье растущее влияние определялось помощью, которую они получали из мастерских, созданных Совершенными. Они способствовали развитию таких производств, как бумажное, текстильное, кожевенное, создавая новый класс квалифицированных рабочих, хорошо знакомых с катаризмом.
Религия катаров, возможно, была производной от ереси богомилов, процветавшей в X веке[210], поскольку были установлены некоторые незначительные связи между катарами и богомилами Константинополя, Малой Азии и Балкан. Торговые пути, связавшие Венецию и Геную с Византией после Крестовых походов, облегчили связь с Востоком. Таким образом, Крестовые походы, как это ни парадоксально, создали ситуацию, при которой новая ересь могла беспрепятственно поступать на Запад. Святой Бернар, столь активно призывавший к Крестовому походу на Святую землю, как мы увидим, потерпит неудачу в борьбе с катарской ересью. Церковь призовет новых проповедников, чтобы задушить своего быстро набирающего влияние конкурента.
Воинствующая папская нетерпимость и жестокость заставили катаров заплатить ужасающую цену и задержали Ренессанс еще на два столетия. Средствами, используемыми в этой поистине незабываемой демонстрации христианской любви, были Крестовый поход, или священная война, против братьев-христиан и создание организации, постыдная деятельность которой обессмертила ее имя, – святая инквизиция (Святой отдел расследований еретической греховности).
Она была создана и использовалась как официальное орудие по прямому указанию папства – и, конечно, от имени доброго и кроткого Иисуса! Реакцию папства можно было предвидеть, но вот жестокость оказалась непредвиденной. Объявив Крестовый поход против еретиков, папа римский попытался стереть все следы катарской религии из истории и памяти человечества.
Святой Бернар Клервоский одним из первых пытался бороться с религией катаров. Он был послан в Тулузу, чтобы доказать несостоятельность учения катарского монаха-еретика по имени Генрих, который проповедовал под покровительством графа Тулузского. В письме графу Бернар писал о сложившейся религиозной ситуации: «Церкви без конгрегаций, конгрегации без священников, священники без должного почтения и, наконец, христиане без Христа».
О Генрихе цистерцианский лидер написал, что «он упивается своей яростью, находясь в стаде Христовом»[211]. Однако, согласно свидетельству, Бернар говорил, что этим еретикам надо объяснять ошибочность их пути, а не действовать силой [212], поскольку он проникся духовностью этих так называемых еретиков. В отношении катаров Бернар сказал: «Конечно, для них нет никаких других христианских проповедей, кроме их собственных, но их помыслы и нравы чисты»[213]. Мало кто разделял подобную точку зрения. Духовенство в Льеже жаловалось папе, что эта ересь «переполнила разные области Франции. Они такие разные и их такое множество, что невозможно дать им одно название»[214]. Эти еретические сообщества описывались как антиклерикальные по сути, состоявшие из разного уровня слушателей и верующих со своей иерархией священников и прелатов.
Затем Рим направил к катарам проповедников во главе с малоизвестным испанским священником Домиником Гусманом[215]. Этот красноречивый, набожный человек тоже не смог убедить катаров, но он был более суров и решителен, чем его цистерцианский предшественник. В тщетной попытке напугать это заблудшее стадо Гусман высказал чрезвычайно пророческие слова: «На протяжении многих лет я нес вам слова мира, я проповедовал, я молил, я плакал. Но, как говорят простые люди в Испании, если благодеяние не помогает, нужна палка. Теперь мы призовем принцев и епископов против вас, и они, увы, соберут страны и народы, и многие погибнут от меча. Башни разрушатся, опрокинутся стены, и вас превратят в рабов. И сила будет господствовать там, где доброта потерпела неудачу»[216].
Его предупреждение не произвело никакого впечатление на катаров. Да и как могло быть иначе, когда услышавшие его не могли даже представить ужасающую перспективу, описанную Домиником? Возможно, некоторые из них знали, что в I веке папа Климент заявил, что ересь должна наказываться смертью. Кто-то, возможно, знал, что в 385 году за ересь был казнен Присциллиан вместе с одним из последователей. Все было известно о Крестовых походах против язычников, но кто же мог вообразить страшную действительность, скрывавшуюся за злобными словами испанского монаха? Несмотря на угрозы и ядовитые слова, реальность была такова, что Доминик Гусман был просто одним христианским священником, который произнес гневную тираду перед другими христианами. Катары не могли предположить, что этот человек примет непосредственное участие в деятельности инквизиции, чтобы полностью стереть следы их культуры и убеждений с помощью пыток, террора и горячих объятий пламени костра. Терпимые, добрые люди Лангедока жили в мире, согласии и любви. Слова испанского священника были не просто невероятны, а абсолютно чужды их культуре. Вскоре их просветили с помощью силы.
Истинный характер христианской любви был продемонстрирован таким способом, о котором мир не забудет никогда. В религиозной войне между римской церковью и катарами подарком от наследников святого Петра стало полное уничтожение. Эта война на уничтожение длилась тридцать пять лет; в последующие девяносто лет инквизиция подвергала репрессиям и пыткам несчастных, оставшихся в живых.
Предполагаемый представитель Бога на земле, папа Иннокентий III, в 1209 году объявил Крестовый поход против альбигойской ереси. Награды безжалостным убийцам, которые приняли участие в этом антихристианском Крестовом походе, действительно выглядели заманчиво. Папа гарантировал полное отпущение всех грехов каждому участнику Крестового похода[217]. Кроме того, они получали права на земли и собственность любого еретика, будь он дворянином или крестьянином[218]. В нечестивой борьбе приняли участие разбойники, жулики, авантюристы, безземельные мелкие дворяне. Поистине это была «Богом данная и с Божьего благословения» возможность убивать, насиловать и грабить без раскаяния и наказания. Однако по причинам, так и не ставшим известными, военные ордены, созданные для ведения войны с неверными, не были замечены в Крестовых походах в Святую землю. Ни тамплиеры, ни госпитальеры не играли сколько- нибудь значительной роли в Крестовом походе против катаров. Французский король, имевший шанс получить значительные территории, исполнял роль внимательного наблюдателя почти до самого конца войны, когда возникла возможность присоединить Лангедок к французской короне.
Как бы то ни было, но вскоре тысячи собрались в Крестовый поход, поддержанные горячей верой и побуждаемые правом лишить еретиков всей собственности; эти воины Христовы рвались в бой. Крестоносцы получили замки, землю и деньги в награду за исполнение тягостных обязанностей, связанных с убийством, насилием и геноцидом. За ними пристально наблюдали члены недавно созданного ордена доминиканцев и их светские братья, которые пытками и очистительным огнем костра пытались стереть малейший намек, указывающий на воспринятую ересь.
В июле 1209 года армия крестоносцев осадила процветающий город Безье. Скоро стало ясно, что
