шамусом, ты тоже ответил ему так, что просто мороз по коже. Ты вовсе не хочешь, чтобы я вернулась в библиотеку.
— Я об этом мечтаю.
— Но в чём же, собственно, дело?
— А в том, что ты создаёшь у меня комплекс неполноценности. Ты ударила в солнечное сплетение моему мужскому я. Думаешь, легко быть мужчиной в этом мире? Ничего подобного.
— Харви, я не нарочно.
— Может быть. Но это не меняет сути дела. Сколько тебе лет?
— Харви, ты это прекрасно знаешь, и, по-моему, это просто безобразие, что ты постоянно об этом заводишь разговор.
— Отлично. Тебе двадцать девять лет и ты не замужем. Тебе легко говорить о том, что это, мол, безобразие, но как, по-твоему, я могу себя чувствовать? Я хотел быть кинорежиссёром, а вместо этого стал сыщиком в страховой компании, причём, по слухам, я самый лучший сыщик в этом городе. Ну и как я, скажи на милость, теперь себя чувствую после того, как ты провела этот день?
— А как? Что я такого сделала?
— Ты меня просто унижала.
— Но я пыталась тебе помочь, — сказала Люсиль, и в голосе её зазвучал явный испуг.
— Ты прекрасно знаешь, как лучше всего можешь мне помочь. Возвращайся в свою библиотеку.
— Харви, во-первых, я на бюллетене, а во-вторых, я волнуюсь за тебя и решила немножко помочь. Просто глупо предполагать, что у меня есть хотя бы одна десятая твоей смекалки и знания дела. Я никак не могу понять, что плохого, если я нахожусь рядом с тобой?
— Послушай, детка, — сказал я, всеми силами пытаясь сохранить в интонациях теплоту и понимание. — Я прекрасно понимаю тебя, но работа может оказаться слишком опасной. Мне обязательно надо навестить отель «Рицхэмптон».
— Да они уже оттуда давно съехали, Харви, так что зачем торопиться?
— Почему ты так думаешь?
— Потому что это очевидно, Харви, и если ты…
Я посмотрел на неё так, что она поперхнулась и сказала:
— Ладно, Харви, мы сейчас же направляемся в «Рицхэмптон». Я приношу свои извинения и больше не буду встревать, но ты, пожалуйста, прости меня и не прогоняй, потому что я давно не получала такого удовольствия — пожалуй, с детства, когда я окунула светлые косички своей сестры Стефани в чернила, пока она спала.
— Ты и правда это сделала?
— Святая правда!
— Почему?
— Потому что я её ненавидела.
— Почему ты её ненавидела?
— Потому что она была такая добропорядочная, что просто ужас.
— Ну ладно, пошли, — согласился я, и мы двинулись по Мэдисон-авеню к «Рицхэмптону». У меня закралось подозрение, что отель имеет дела с нашей компанией, и когда, позвонив по телефону, я узнал, что это так, то представил Люсиль и себя Майку Джекоби, тамошнему сотруднику службы безопасности.
В Майке Джекоби нет ничего особо колоритного. Он старательно изучал криминологию, полицейскую психологию и гостиничный менеджмент в университете Нью-Йорка. Впрочем, для мальчика из Бронкса он сумел создать неплохой образ хладнокровного и невозмутимого человека, знающего, что такое Европа. Он носил усы и сшитые на заказ костюмы. Он оказался очень любезным — возможно, потому, что сразу же положил глаз на Люсиль — и быстро раздобыл регистрационную карточку графа. Пока я её просматривал, он шептал мне на ухо:
— Как её зовут?
— Да я не про неё. Как зовут твою девушку?
— Люсиль Демпси.
— У тебя с ней роман?
— Какое это имеет отношение к делу?
— Что ты кипятишься? Я задал вежливый вопрос. Я просто хочу знать, насколько ты ею увлечён.
— А в чём дело? — удивился я. Только что я передал карточку Люсиль, и она углублённо стала её изучать, а потом принялась листать журнал. Джекоби таращился на неё, как на диковину. Наконец, он сказал:
— А потому что я хочу на ней жениться!
— Вот значит как? Ты её впервые увидел сегодня и сразу же готов жениться?
— Если бы я встретил её раньше, то уже давно на ней женился бы. Я всю жизнь мечтал о такой девушке.
— Я поинтересуюсь у неё на этот счёт, — пообещал я.
— Только будь поаккуратнее, пожалуйста, со словами, — попросил он.
— Люсиль, — сказал я, — мистер Джекоби в тебя влюбился и хотел бы знать, не хочешь ли ты выйти за него замуж.
— Нет, — отрезала Люсиль, — но всё равно, большое спасибо, мистер Джекоби. Смотрите, тут граф Гамбион де Фонти зарегистрирован два раза.
— Самое смешное, — обратилась она ко мне, — что Валенто Корсика открыто регистрируется в этом отеле, а твой лейтенант Ротшильд и его сержант Келли об этом и понятия не имеют. Или я ошибаюсь?
— Думаю, что не ошибаешься, — отозвался я.
— Я бы не назвала это проявлением непрофессионализма. Вы со мной не согласны, мистер Джекоби?
— Вы хотите сказать, что просто не собираетесь рассматривать мою кандидатуру как потенциального супруга, так что ли?
— Именно так, но, пожалуйста, не сердитесь. Я скажу прямо: если бы у нас в библиотеке были те же порядки, что и в полиции этого города, мы бы никогда и ни за что не смогли бы отыскать ни одной книги.
— Люсиль, — сказал я, — полицейское управление не имеет никаких оснований наводить справки в отелях по этому поводу.
— Причём, первый раз он потребовал президентский номер. Что вы скажете, мистер Джекоби?
— Это и впрямь отличные апартаменты. Неужели вы не испытываете по отношению ко мне совершенно никаких чувств?
— Мы поговорим об этом как-нибудь в другой раз, мистер Джекоби. И как же они велики?
— Столовая, гостиная, кухня, три спальни, буфетная…
— Сколько стоит?
— Четыреста долларов в день.
— Невероятно.
— Это не дорого. В «Карлайне», говорят, это стоит даже…
— Не так громко, Люсиль, — предупредил я, но она, не обращая на меня никакого внимания, продолжала:
— И у вас не возникло никаких подозрений? Появляется граф Гамбион де Фонти, выкладывает уйму денег за несколько меблированных комнаток — и вас это не удивляет?
— Дорогая мисс Демпси, — возразил Джекоби, — у нас возникают подозрения, когда гости не платят. Позвольте заметить, что вы относитесь к этому несколько странно…
— Или как раз разумно. Всё зависит от точки зрения. На второй карточке он регистрируется как граф де Фонти с супругой и заказывает номер для новобрачных. Почему он регистрировался вторично?
— Такое у нас правило.
— Минуточку! — встрял я. — Это случилось в понедельник, ровно неделю назад, так?
— Так, — сказал Джекоби.
