Кирстен еще немного полежала, надеясь, что это пройдет, но ей стало еще хуже, и она осторожно выбралась из постели и прошла в душ. Струи горячей воды помогли ей, вкупе с аспирином, найденным в аптечке. Потом Кирстен достала ингалятор, и к тому времени, как она оделась и смогла выпить стакан апельсинового сока и съесть несколько сухих крекеров, тошнота прошла и кашель успокоился. Но с сердечной болью так легко справиться не удавалось.
Как назло, пока она дошла до дома Бакли, кашель усилился и к нему прибавилась одышка. Проклятье! А она-то надеялась, что больше астма ее беспокоить не будет. Она все равно уедет, как только Батч Джексон отремонтирует ее машину, и не позволит какому-то кашлю задержать ее.
Корали с первого взгляда заметила, что у Кирстен снова проблемы с дыханием, и непреклонным тоном заявила:
– Либо ты звонишь Сэму, либо я сама звоню ему. Сегодня утром он на работе, так что звони и пусть он тебя осмотрит, а я возьму машину…
– Нет, Корали, – вскричала Кирстен, потому что подруга уже направилась к выходу. – Все в порядке. Я уже сделала ингаляцию. Нужно немного времени, чтобы лекарство подействовало. К тому же компаньон Сэма сегодня возвращается и Сэм может не принимать пациентов.
– Тебя он примет, – уверенно сказала Корали.
У Кирстен начинался новый приступ кашля, но к Сэму она обращаться все равно не хотела.
– Уверена, что примет, – сказала она, когда ей удалось отдышаться. – Он хороший врач и никогда не откажет в помощи, но я не его пациентка, и прошлым вечером он сказал, что мы с ним больше не увидимся. Он уезжает из города…
– Что? – воскликнула потрясенная Корали. – Что значит – вы больше не увидитесь? Куда он уезжает?
Кирстен подвела Корали к дивану. Подруги сели, и Кирстен принялась рассказывать о вчерашнем вечере с Сэмом. Вспоминать это было все равно, что поворачивать нож в свежей ране, и, рассказывая, Кирстен едва сдерживала рыдания.
Ей было неописуемо тяжело оттого, что она так унижалась перед Сэмом даже тогда, когда он ясно дал ей понять, что она ему не нужна.
– Я ни в коем случае не стану звонить Сэму, даже просто как пациентка. Как только Батч починит мою машину, я возвращаюсь в Калифорнию и обещаю там сразу же обратиться к врачу.
Корали была потрясена.
– Не понимаю, – пробормотала она. – Как такой умный человек, как Сэм, может быть таким слепым? Ты же знаешь, что он любит тебя.
– Я ничего подобного не знаю, – отрезала Кирстен. – И ты тоже. Я имела глупость поверить в это, но слепым был не он, а я. Это я спутала простое влечение с любовью, хотя он и предупреждал меня, что это разные вещи. Хорошо, что Сэм уезжает из города. Мне будет слишком тяжело снова встречаться с ним.
Корали сжала руки на коленях.
– О, Кирстен, зачем только я пыталась свести вас вместе? Это всегда опасно, но вы, казалось, так подходите друг другу.
После этого разговора с Корали Кирстен вернулась в коттедж и остаток дня провела, собирая вещи и готовясь к отъезду. Наверняка компьютер для ее машины уже доставили, значит, во вторник можно ехать.
Укладывая вещи, она заметила, что кашель и одышка не отпускают ее и стало труднее делать глубокие вдохи, несмотря на вторую процедуру, которую она проделала после обеда. На ужин Кирстен решила не ходить в большой дом, потому что Корали сразу же все поняла бы. Поэтому она позвонила и сказала, что занята и приготовит себе что-нибудь на ужин прямо в коттедже. Все знали, что у отца Джима в коттедже припасено достаточно продуктов.
Сделав еще одну ингаляцию, Кирстен легла спать пораньше. Дышать стало немного легче. Достаточно легко, чтобы спокойно уснуть.
Кирстен проснулась, задыхаясь и отчаянно пытаясь сбросить с себя одеяло. Начался новый приступ астмы – такой сильный, что не обратить на него внимания было нельзя.
Сбросив одеяло, она села в кровати, но дышать легче не стало. Включив лампу, Кирстен глянула на часы: только-только перевалило за полночь. Она пошарила на ночном столике в поисках ингалятора и лекарств, но для такого сильного приступа этого было недостаточно.
У Кирстен не оставалось иного выбора, как позвонить Корали и попросить отвезти ее в больницу.
Ложась спать, Сэм чувствовал себя окончательно разбитым, но заснуть не смог. Он ворочался в кровати, не находя покоя и безуспешно пытаясь изгнать из своей памяти Кирстен, но перед его взором вставало ее лицо с огромными карими глазами, полными боли, когда она согласилась, что действительно им лучше не встречаться.
Лучше для кого? Для нее? Сэм усердно убеждал себя в этом, но если так, то почему же она выглядела такой… такой отвергнутой и печальной? Нет, он не отвергал ее. Он просто пытался спасти себя от помешательства.
Лучше для него? Тогда почему ему так плохо, словно от него оторвали самое дорогое, а взамен оставили отчаянное желание быть рядом с Кирстен, обнимать ее, оберегать и никогда не отпускать от себя, чего бы это ни стоило?
Его отношения с женщинами складывались плохо, и именно по его вине. Белинду он постоянно оставлял одну ради своей медицинской практики, и вот – она нашла утешение в объятиях другого. А потом он поддался своей страсти к Кирстен, хотя и знал, что это скоро кончится, и поступил с ней так же бесчувственно, как Белинда с ним много лет назад. Он отверг Кирстен, чтобы спокойно вернуться к прежней жизни и работе.
Но стоит только закрыть глаза, как он чувствует ее восхитительный запах, ощущает прикосновения ее нежных рук…
