– Не смешно. Господи, как я замерз. Эти гады в абвере снабдили меня фальшивыми деньгами. Попаду в Германию – передушу их всех.
– Почему они это сделали?
– Я не знаю, что это было – некомпетентность или предательство. Выключи воду.
Он стал смывать речной ил со своих ног.
– Тебе придется пользоваться собственными деньгами, – сказала она.
– Я не могу подобраться к ним. Я уверен, что банк проинструктировали позвонить в полицию, как только я там появлюсь. Можно, конечно, расплачиваться чеками, но все равно это наведет их на след. Я мог бы продать акции и ценные бумаги или даже виллу, но опять-таки деньги надо будет получать через банк…
«И поэтому ты будешь тратить мои деньги, – подумала Соня. – Впрочем, ты и спрашивать не будешь».
Она решила подумать на эту тему на досуге.
– Этот следователь установил наблюдение за домом по указанию Вэндема.
Вольф усмехнулся.
– Значит, это был Вэндем.
– Ты порезал его?
– Да, но было темно, я ничего не увидел.
– У него все лицо забинтовано.
Вольф громко рассмеялся.
– Хотелось бы взглянуть на него.
Затем он посерьезнел и спросил:
– Он тебя допрашивал?
– Да.
– И что ты ему сказала?
– Что я почти незнакома с тобой.
– Молодец. – Он посмотрел на нее оценивающе, и она поняла, что он доволен ею и немного удивлен ее самообладанием.
– И он тебе поверил?
– Думаю, что нет, раз он приказал установить слежку.
Вольф нахмурился.
– Ерунда получается. Не могу же я каждый раз пробираться вплавь по реке, когда мне нужно попасть домой.
– Не волнуйся. Я все устроила.
– Устроила?
«Ну не совсем так, – подумала Соня, – но зато это звучит».
– Следователь на нашей стороне, – объяснила она.
– Националист?
– Да. Ему нужен твой передатчик.
– А откуда он знает про передатчик? – В голосе Вольфа послышалась угроза.
– Он не знает, – сказала Соня спокойно. – Из того, что сказали ему англичане, он заключил, что ты – шпион; он полагает, что у шпиона должна быть связь с немцами. Националисты хотят направить послание Роммелю.
Вольф покачал головой.
– Лучше в это не лезть.
Она не хотела, чтобы после всего, о чем она договорилась, он пошел на попятную.
– Тебе придется в это влезть, – сказала она резко.
– Может быть, – устало ответил он.
У нее появилось странное чувство власти над ним – как будто она принимала командование. Это было сладкое чувство.
Вольф сказал:
– Они сели мне на хвост. Я больше не хочу таких сюрпризов, как вчера вечером. Я не хочу здесь больше оставаться, но я не знаю, куда мне деваться. Абдулла знает про фальшивые деньги и готов сдать меня англичанам. Черт.
– Если ты возьмешь следователя на крючок, то будешь здесь в безопасности.
– Выбора у меня нет.
Она присела на край ванны, глядя на его обнаженное тело. Он выглядел… если не побежденным, то загнанным в угол. Лицо было уставшим, а в голосе проскальзывали панические нотки. Она подумала, что, наверное, Вольф в первый раз засомневался, что сможет продержаться до прихода Роммеля. И, тоже впервые, он зависел от нее. Ему нужны были ее деньги и пристанище в ее доме. Вчера вечером судьба Вольфа зависела от ее молчания на допросе, а сегодня – он был уверен в этом – его спасла сделка, которую она заключила со следователем-националистом. Она приобретала власть над ним. Это тешило ее самолюбие. Она даже почувствовала легкое сексуальное возбуждение.
– Я не знаю, стоит ли мне встречаться с той девушкой, Элин, сегодня вечером, – с сомнением произнес Вольф.
– Почему бы и нет? Она же не связана с англичанами. Ты же подцепил ее в магазине!
– Может быть. Мне просто кажется, что сейчас лучше не высовываться. Не знаю.
– Нет уж, – сказала Соня. – Я хочу ее.
Он взглянул на нее прищуренными глазами. Она пыталась угадать, о чем он думает: о ее желании или об обретенной ею силе характера.
– Ну хорошо, – согласился он наконец. – Надо будет только принять меры предосторожности.
Итак, он сдался. Ее желание взяло верх над ним. От возбуждения у нее по телу побежали мурашки.
– Я никак не согреюсь, – пожаловался Вольф. – Налей еще горячей воды.
– Нет.
Не снимая сорочки. Соня шагнула в ванну. Она села на него верхом, лицом к нему, упершись коленями в борта узкой ванны. Затем задрала подол мокрой сорочки до пояса и потребовала:
– Ешь меня.
Он не протестовал.
Проспав весь день, Вэндем почувствовал, что готов продолжать борьбу. Он съездил в больницу, где доктор Абутнот заявила ему, что только дураки переносят такие травмы на ногах, но, по всей видимости, он – везучий дурак, поскольку рана его начала заживать. Она сменила ему повязку на меньшую по размеру.
Сидя в ресторане «Оазис» в компании Джейкса и потягивая холодный мартини, Вэндем блаженствовал. Сейчас было четверть восьмого, через несколько минут он будет брать Алекса Вольфа.
Вэндем и Джейкс сидели в глубине ресторана, выбрав место, с которого они могли видеть все, что происходит в зале. Ближайший к выходу столик занимали два рослых сержанта, которые ели жареных цыплят, оплаченных бухгалтерией разведуправления. На улице в легковом автомобиле находились два военных полицейских в гражданской одежде с револьверами в карманах пиджаков. Капканы расставлены: не хватает только приманки. Элин должна появиться с минуты на минуту.
Утром во время завтрака Билли с ужасом разглядывал бинты Вэндема. Отец взял с него клятву не проболтаться и рассказал ему правду. «Я дрался с немецким шпионом. У него был нож. Ему удалось скрыться, но я рассчитываю поймать его сегодня вечером». Конечно, он выдал ему служебную тайну, но ведь мальчик должен знать, как был ранен его отец. Услышав рассказ Вэндема, Билли перестал бояться и пришел в возбуждение. Что касается Гаафара, то, увидев раненого хозяина, он пришел в такой благоговейный ужас, что начал разговаривать шепотом, как будто в доме был покойник.
Встретившись на следующий день с Джейксом, Вэндем обнаружил, что от вчерашней импульсивной попытки сближения не осталось и следа. Между ними восстановились прежние официальные отношения:
