понимаю уже, откуда надвигается на нас опасность. Нина судорожно цепляется за мою руку и кричит.
Но автомобиль с ревом проносится мимо — близко, но все же не зацепив нас. Зрение восстанавливается лишь через несколько секунд. Я вижу заднюю часть машины, которую мотает из стороны в сторону. Вив, вероятно, промахнулась и теперь собирается повторить попытку.
Но едет она слишком быстро, и машина, очевидно, не слушается. Она несется прямо в столб.
Как в том страшном сне, начинаю кричать и сам себя не слышу. Стою и не могу оторвать взгляд от стремительно удаляющегося автомобиля. Сейчас будет столкновение, звон стекла, пожар. Но этого не происходит. Я слышу только легкий треск и вижу вспышку зеленого света.
Автомобиль задевает столб, лишается зеркала заднего вида и ломает растущие за столбом кусты. Пронесясь боком по лужайке, он вылетает на школьную автостоянку и, описав по асфальту плавную дугу, снова выезжает на улицу.
Я инстинктивно делаю шаг назад и тут же вспоминаю о том, что позади Нина, которая цепляется за меня. Я обнимаю ее и прижимаю к груди. Она, прикрыв рот рукой, смотрит на дорогу. Я прижимаю ее к себе еще крепче, следя за тем, как небольшая синяя машина, выехав со стоянки, поворачивает в другую сторону.
Глава тридцать третья
К земле примерзла обертка от шоколадного батончика. На столбе, покрытом слоем замерзшей грязи, свежая отметина в том месте, где об него ударилось боковое зеркало машины Вив. Кусты выглядят так, будто по ним прошло стадо бизонов. Подойдя к столбу, начинаю шарить в воздухе и довольно долго ничего не могу найти. Однако в конце концов где-то в полуметре от земли мои пальцы начинают испускать зеленое свечение. Я с облегчением перевожу дух. Нина делает вид, будто ее интересует то, что находится вокруг. Она с серьезным видом изучает камни, траву и то, что можно увидеть на горизонте, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на меня. На ней та же теплая куртка с капюшоном, в которую она была одета, когда мы виделись с ней в этом же месте в прошлый раз и она пыталась предупредить меня насчет Вив. В памяти ни с того ни с сего всплывает фотография, на которой мы изображены вместе с ней. Та, на которой мы — то есть они, Нина и Кам, — стоят с этой дурацкой рыбой в руках теплым летним днем и смеются. С трудом верится в то, что та девушка на фотографии и Нина, стоящая передо мной в теплой куртке с капюшоном, — одно и то же лицо. При всем желании не могу заставить себя представить беззаботную улыбку на ее бледном осунувшемся лице.
— А что, если я останусь здесь? — спрашиваю я.
— Что? — удивляется Нина и подходит ближе, качая головой. — Нет, ты должен идти.
Мне никак не удается убедить себя в том же, хотя я знаю, что она права. Расставание с ней кажется мне горькой несправедливостью — ведь я только недавно начал по-настоящему ее понимать… и она так много сделала для того, чтобы я начал разбираться в своих желаниях. Заметив высвободившуюся из-за уха прядь волос, я осторожно заправляю ее назад.
— Может быть, ты пойдешь со мной?
Нина снова качает головой, грустно улыбаясь.
— Кто же позаботится о том, чтобы Оуэн стал квотербэком?
Вздыхая, поднимаю голову и гляжу в небо, с удивлением обнаруживая несколько звезд, подмигивающих сквозь плотную завесу облаков.
— Как думаешь, звезды здесь и там одинаковые? — спрашиваю я.
Нина, задрав голову, смотрит в небо вместе со мной.
— Думаю, они одинаковые… — отвечает она, — и вместе с тем другие. Как мы.
Я продолжаю смотреть на звезды, пока тучи не скрывают их. Опустив глаза, замечаю, что Нина смотрит на меня. Обычно по ее лицу трудно что-либо прочесть, так как в умении скрывать чувства ей нет равных, но сейчас я прекрасно понимаю, о чем она думает.
— Мне очень жаль, — говорю я.
— О чем ты? — удивленно спрашивает Нина.
— Мне жаль, что ты его потеряла, — говорю я тихо. — Я знаю, как это больно.
Нина пожимает мою руку, глядя мне в глаза с легкой тенью улыбки на лице.
— Он был частью моей жизни, жаль, что недолго. Но это было счастливое время.
— Мне кое-что непонятно… — говорю я, подходя чуть ближе. — Можно я тебя кое о чем спрошу?
Нина смотрит на меня, подняв брови, и пожимает плечами.
— Что означает эта надпись? В альбоме. «Ты спасла мне жизнь».
Нина, поджав губы, смотрит вниз.
— Не знаю, — отвечает она после паузы.
— Но у тебя же должны быть какие-то предположения, почему он написал эту фразу?
— К сожалению, не знаю, — говорит она, вздыхая и пожимая плечами. — Он написал это в тот вечер, накануне смерти. Я не видела ее, а потом было уже поздно. Мне так и не удалось его об этом спросить.
Я беру ее за руку, чувствуя потребность извиниться, что сказал ей в свое время грубость по поводу того, что написано в книге.
— Прости, я не знал.
— Когда у меня хорошее настроение, — говорит Нина, поднимая голову, — я думаю, что эта надпись имеет отношение к Вив. Он только-только с ней расстался и, возможно, понимал, каких неприятностей от нее можно было ожидать. А когда у меня на душе тяжело, я думаю, что это был знак мне. А я не разгадала его вовремя.
По ее щеке катится слеза, и я, обняв Нину, осторожно прижимаю ее голову к груди. Мне хочется оказаться на его месте, понять, что он хотел сказать, но в голову приходит только одно объяснение.
— Я не знаю, что имел в виду он, но мою жизнь ты спасла точно.
Мы стоим, обнявшись, вероятно, слишком долго, но когда Нина отстраняется, я с радостью замечаю на ее лице подобие бледной улыбки. Когда она смотрит на меня, кажется, я вижу в ее глазах легкую тень настроения, оставившего свой след на снимке, сделанном на озере. В них на миг мелькает солнце, радость и все хорошее, что было там и продолжает жить в ее памяти.
— Спасибо, — говорит она, целуя меня в щеку.
Мы одновременно поворачиваемся к столбу.
Но я еще не готов. Не могу я просто так уйти. Слишком рано.
— Ты еще не передумала ехать в Англию? В тот маленький городок, где родилась твоя мама? — спрашиваю я, желая хотя бы знать, что она будет делать, раз уж мне никогда больше ее не увидеть.
— Конечно — говорит Нина, — я не только поеду туда, но и буду там когда-нибудь жить.
Она кладет мне на плечо теплую ладонь, и я понимаю — пора.
— Скажи Оуэну, я буду за него болеть, — говорю я.
— Хорошо, — шепчет Нина.
Присев на корточки, пытаюсь измерить высоту и ширину отверстия, сквозь которое мне предстоит пролезть. Будет нелегко, это понятно сразу. Сев на землю, я сначала просовываю в портал одну ногу. Нужно сделать это сейчас, иначе мне уже не вернуться. Даже через ботинок ощущаю электрический разряд, отзывающийся на коже покалыванием. Поворачиваюсь на бок и просовываю в отверстие вторую ногу. По пояс мне удается пролезть сравнительно легко, но верхняя часть тела не проходит.
— Кофта задралась, — замечает Нина, садясь на колени рядом со мной. Ощупав тело рукой в том месте, где оно застряло, убеждаюсь, что она права.
— Она все равно мне велика, — говорю я, снимая толстовку через голову и продолжая протискиваться, но Нина останавливает меня.
— Возьми ее с собой, — просит она.
— Нет, — отвечаю я, качая головой. — Пусть будет у тебя. Кроме того, она не моя.
Пожав ей руку на прощание, я протискиваюсь внутрь с головой. Меня окружает знакомый зеленый свет. Нина ложится на землю, чтобы видеть меня.
