обращая внимания на стоявшую рядом горничную, отчего краска стыда залила все бледное лицо Джоанны. – Пока ты у меня в гостях, у тебя будет отдельная комната, и прошу тебя не бегать ночью ко мне по коридору…
– Хок, это не смешно!
– Ты страдаешь от резкой смены часовых поясов и хронического переутомления, – продолжал он, словно не услышав ее слов. – Завтра не спеши вставать, хорошо? А сегодня после того, как ты примешь ванну и ляжешь, Кончита принесет тебе ужин.
– Я не ребенок, – быстро возразила Джоанна.
– Можешь мне об этом не напоминать. – Он с наигранной плотоядностью посмотрел на нее, но его глаза смеялись, и Джоанна, сама того не желая, улыбнулась. Он просто невозможен, а она любила его так сильно, что ей делалось страшно.
Апартаменты, отведенные ей, Джоанна видела только в голливудских фильмах.
– Кончита приготовит тебе ванну. – Хок сделал знак горничной, которая немедленно скрылась в отделанной голубым мрамором ванной комнате; помещавшаяся в ней ванна запросто вместила бы команду регбистов. – А пока ты будешь там нежиться, она распакует твои вещи. Когда будешь готова ужинать, подергай за шнурок – он висит над кроватью.
– Хорошо… спасибо. – Она была слишком измучена, чтобы маскировать свою растерянность, и сейчас, стоя посередине роскошной голубой гостиной, очень напоминала утомленного ребенка.
– Иди сюда, – позвал Хок тихо и поманил ее к себе. – Утро вечера мудренее, Джоанна. Хотя бы в этом поверь мне. – Он обнял ее почти по-братски, и ей стало хорошо и спокойно. А когда он поцеловал ее – очень сдержанно, словно младшую сестру или незамужнюю тетушку, – и вышел, она замерла как вкопанная посреди комнаты, не решаясь сделать хотя бы шаг – боялась, что подведут ноги.
Оставшись одна в ванной, она расплакалась.
Разве могла она состязаться с красивыми и искушенными женщинами, к которым он так привык? – спрашивала себя Джоанна жалобно, лежа в теплой ароматной воде с закрытыми глазами, и горячие слезы катились по ее щекам. Даже самые тяжелые времена в детском доме не могли сравниться с отчаянием, захлестнувшим ее.
Даже нельзя было сказать, что это Хок пригласил ее в свой дом. Его дед пожелал с ней встретиться, и вот ее доставили сюда, как сверток, посылку, думала Джоанна, мучительно страдая. Вот и все, чем она для него является – не лишенной пользы вещью, предметом обстановки, преданной подчиненной… Ох, остановись, довольно! Даже охваченная терзаниями, она поняла, что зашла слишком далеко. Она нравится ему, она привлекает его физически – в этом Джоанна была уверена, несмотря на свою неопытность. Он с удовольствием сделал бы ее своей любовницей, он сам дал ей это понять. Да, он, несомненно, испытывает к ней влечение – беда лишь в том, что это влечение недостаточно сильное, чтобы перейти в любовь.
Но она-то любила его по-настоящему, и потому вся ситуация была тупиковой. Ни один из них не мог выйти из нее победителем.
Джоанна сидела в ванне до тех пор, пока вода в ней не остыла. Она вымыла голову и вылезла из воды, удивляясь, что ноги словно налились свинцом. Потом надела ночную рубашку и забралась в постель; позвонив, стала ждать Кончиту с обещанным ужином. Хотя есть совсем не хотелось…
Вот только вслед за вежливым стуком в дверь на пороге появилась вовсе не горничная…
– Хок! – Она в замешательстве замерла, сознавая, что рубашка ее мало что скрывает, лицо не накрашено, волосы разлохмачены. – Что ты делаешь?
– Несу тебе ужин, что же еще? – Он приблизился к кровати с небрежной грацией хищного зверя. В черных джинсах и шелковой рубашке цвета слоновой кости он выглядел еще более сногсшибательно, чем обычно. – Садись и поешь, пока все теплое, – добавил он как ни в чем не бывало.
– Я… ты… поставь поднос на кровать.
– Джоанна, это скучно, в конце концов, – сказал он раздраженно, и Джоанна не могла винить его за это. Он считает, что она ведет себя как наивная школьница, а не взрослая женщина. Конечно, другие его женщины были бы только рады продемонстрировать товар лицом, но они ни за что не позволили бы застать себя врасплох. Но разве могла она предположить, что ему вздумается самому принести ей еду?
– Здесь два бокала, я подумал, что мы могли бы отметить наступление Рождества, распив бутылочку шампанского, – заявил он, наблюдая, как она усаживается на широчайшей кровати, старательно завертываясь с головой в простыню. – Ты замерзла? – спросил он вкрадчиво.
– Нет… да… все нормально. – С каждой секундой она испытывала все большую неловкость.
– Я вовсе не собираюсь на тебя набрасываться. Расслабься, Джоанна, ты нас обоих заставляешь нервничать. – В его спокойном голосе послышались стальные нотки, и Джоанна залилась краской. Хорошо ему говорить, подумала она раздраженно, он-то в порядке, хладнокровен, самоуверен, полностью владеет собой, тогда как она…
– Я ужасно выгляжу, – вырвалось у нее прежде, чем она успела обдумать свои слова. – Я не ждала, что ты придешь.
– Так в этом все дело? – спросил он, и его удивленный голос подсказал Джоанне, что данную причину ее волнения он не учел. – Джоанна, Джоанна! – Он сел на край кровати, аккуратно опустил поднос у нее в ногах и обхватил ее лицо ладонями. – Неужели ты не знаешь, какая ты красивая! Когда ты не накрашена, тебе не дашь больше шестнадцати.
Хок положил поднос ей на колени и снял крышку с тарелки, на которой оказался пышный омлет с ветчиной, салат и молодой картофель.
– Вот. – Он вложил ей в руку бокал и откупорил бутылку шампанского с веселым хлопком, абсолютно не соответствовавшим ее внутреннему состоянию. – Ешь, пей, веселись, – сказал он, насмешливо вглядываясь в ее удрученное лицо. – Ты привязана ко мне всего на несколько дней, это еще не конец света.
– Мне… мне здесь очень нравится.
– Это заметно, – сказал он мрачно, даже зловеще, наливая в ее бокал искрящуюся жидкость, и поднялся.
– А ты разве не будешь пить? – быстро спросила она.
– Джоанна, я знаю, ты считаешь меня подлецом и сексуальным маньяком, но всему есть предел, – произнес он ровно, сохраняя на лице нейтральное выражение. – Будем считать этот вечер неудавшимся, а завтра попытаемся начать сначала, хорошо?
– Хок…
– И не нужно извинений, сейчас я не в состоянии выслушивать их.
И он ушел, не дав ей сказать больше ни слова.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Значит, вы и есть та самая Джоанна Кроуфорд, о которой я столько наслышан?
Джоанна вовсе не ожидала такого вступления и несколько секунд в растерянности смотрела на Джеда Маллена, прежде чем овладела собой и пожала протянутую ей руку.
– Добрый день, мистер Маллен, – вежливо поздоровалась она с сильно бьющимся сердцем, что, к счастью, не могло быть замечено ярко-синими глазами, точно такими же, как у внука, которые смотрели пристально и напряженно, словно хотели проникнуть в ее мысли. – Я очень рада с вами познакомиться.
– Взаимно. Садитесь же, юная леди, не церемоньтесь.
– Спасибо. – Джоанна повиновалась, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Она не знала, чего ожидать от встречи с дедушкой Хока, и предполагала увидеть человека, измученного долгой болезнью, но Джед Маллен держался прямо и выглядел вполне бодро. Его лицо под шапкой густых белых волос можно было даже назвать красивым, несмотря на глубокие тени, окружавшие ясные живые глаза. Теперь она видела, что такому человеку под силу было пробить себе дорогу, несмотря на неблагоприятные обстоятельства. Хок определенно пошел в своего деда.
– Здесь не слишком жарко? – Джед Маллен указал на огонь, вовсю полыхавший в камине. – Боюсь, что
