Я знаю: мы нужны друг другу

– Сделайте это, и я вас ударю.

– Стоит попытаться, чтобы увидеть, как вы с этим справитесь.

Его поцелуй не был вежливым прикосновением губ к губам, как не был простой проверкой чувственности. Не ограничил Доминик себя и во времени, он словно объявлял о своих правах. Это был властный, головокружительный поцелуй.

Вырываясь, она напряглась всем телом, подняла руки, пытаясь оттолкнуться от него.

Он слегка ослабил объятие, и она смогла отстраниться.

– Вы…

Он остановил поток сердитых слов, приложив палец к ее губам.

– Не здесь, если вы не хотите скандальной сцены.

Сверкая глазами от негодования, с дрожащими губами, Франческа старалась сохранить достоинство, хоть как‑то взять себя в руки.

Вокруг и в самом деле толпились люди, ей хотелось послать его ко всем чертям, но она подчинилась, когда он, подхватив под руку, увлек ее на улицу.

– Вы бессовестный, эгоистичный монстр, – выпалила Франческа, как только они вышли из магазина.

– Вы не откликнулись на мое послание, номера ваших телефонов и адрес не значатся в справочнике. У меня не было другой возможности.

– И поэтому вы раздобыли приглашение к Марго?

Гнев все еще не проходил, делая золотые крапинки в глазах ярче, заставляя все ее тело трепетать. Ей хотелось обрушить на него громы и молнии, которые испепелили бы его на месте.

Он пожал плечами.

– Мне было интересно.

– И это все, что вы можете сказать?

– Мне представилась возможность увидеть вас во время работы.

– Удовольствие хоть куда! Особенно для мужчины…

Темные глаза блеснули, губы раздвинулись в насмешливой улыбке.

– Так оно и было, поверьте.

Она тряхнула волосами, глаза извергали пламя ярости.

– Да что с вами такое? Неужели вы никого другого не нашли или вас привлекает недоступное?

Теперь он явно поддразнивал ее:

– В некотором смысле.

Франческа глубоко вздохнула.

– Вы зря теряете время.

– Это зависит от точки зрения.

Франческа закатила глаза.

– Вы знаете моего отца. Габби и Бенедикт Николс – наши общие друзья.

– То, что нас соединяет, не имеет ничего общего с вашим отцом, Габби или Бенедиктом. И вообще ни с кем и ни с чем.

Ее лицо омрачилось от промелькнувшего неясного болезненного воспоминания.

– Нас ничто не соединяет.

– Пока нет, – спокойно сказал Доминик.

Но будет соединять. Он задумчиво провел ладонью по ее щеке. И не мог не заметить, как взволнованно она сглотнула.

Все его движения были наполнены уверенной неторопливостью, как у человека, сознающего, что ничто не может встать у него на пути. В этой его уверенности было что‑то фатальное, заставившее сердце Франчески стучать с удвоенной силой. Надо отстраниться от него.

– Пожалуйста, пустите меня.

«Пожалуйста», казалось, помогло. Он вновь ласково дотронулся до ее щеки, обвел губы кончиком пальца, с насмешливой улыбкой опустил руки.

– Я так понимаю, что позавтракать вместе нам не суждено.

– Через полчаса мне надо быть в городе. А ланчем будет сандвич с салатом и бутылка воды.

– Еще один показ моделей?

– Съемка. – Она отступила на шаг. – Мне действительно надо ехать.

Франческа повернулась и пересекла дорогу.
Она чувствовала покалывание между лопаток все время, пока шла по тротуару, – он следил за каждым ее движением.
Только оказавшись в безопасности за рулем своей машины, она немного расслабилась, а к тому времени, когда въехала в город, Доминик был всецело изгнан из ее мыслей.
Съемки были изматывающими, дизайнер требовал, чтобы фотограф делал многочисленные кадры с каждого мыслимого и немыслимого ракурса. Аксессуары менялись бесчисленное количество раз, ее макияж подправляли и изменяли, прическа проходила все этапы от распущенных волос до гладко причесанных, они то укладывались волнами, то хитроумно заплетались.

– Теперь, конечно, хорошо бы отправиться куда‑нибудь на природу, найти уединенный пляж и полюбоваться заходом солнца, – сказал Тони.

Было уже больше шести, у Франчески началась головная боль. Больше всего ей хотелось переодеться в собственную одежду, нырнуть в машину и помчаться домой. Погрузиться в ванну и попивать холодную воду.

Тони, как фотограф, всегда стремился к совершенству. И она была достаточно умна, чтобы помогать ему в этом. Каждый год Тони завоевывал награды за свое мастерство,