шепотом, а затем сам вернулся на палубу и уставился на реку.
Окруженный командой, он сразу ощутил исходящее от нее сочувствие. Сварг, Беллин, Хеннесси и великан Эйдер молчали и отводили глаза, как будто стыдясь, что ничем не могут помочь капитану. Скелли подошла, встала рядом и взяла его за руку. Лефтрин посмотрел на нее и на миг, встретившись с ней взглядом, увидел свою племянницу, а не просто матроса. Девушка легонько стиснула его загрубевшую руку, ее поджатые губы и быстрый кивок подразумевали, что она разделяет его тревогу. И сразу после этого Скелли вернулась на свой наблюдательный пост. Лефтрин с комком в горле подумал о том, какая хорошая ему досталась команда. Они без возражений отправились с ним в опасное плавание вверх по реке, в неведомые края. Конечно, отчасти дело было в том, что таковы все речники: любопытные, рисковые и уверенные в себе. Но не только: куда бы ни направились Лефтрин со «Смоляным», команда пойдет с ними. Он распоряжался их жизнями. Порой от этого понимания ему становилось не по себе.
Лефтрин и сам не знал, почему уклонился от вопроса Карсона. Охотник неглуп. И спектакль, разыгранный командой, вряд ли надолго его одурачил. Карсон знал, что корабль разумен, а если у него и оставались какие-то сомнения, они рассеялись прошлой ночью, когда «Смоляной» сам отправился на помощь капитану. Стоило ему крикнуть, и баркас двинулся прямо к нему и, невзирая на течение, упорно шел, не сворачивая, пока Лефтрин снова не очутился на борту.
Завернутый в одеяло, но все еще мокрый и дрожащий, он зашел на камбуз.
— Элис цела? — спросил он и прочитал ответ на лицах команды.
С тех пор он не спал ни минуты. И не заснет, пока не найдет ее.
Мешанина пл
Релпда донесла Седрика до затора и принялась раздвигать мусор, словно ложка — густую похлебку Щепки и спутанный кустарник, лиственные ветки и сухие бревна, пучки травы и выкорчеванные деревья расступались перед грудью драконицы и снова смыкались за ее спиной. Застряв, она, видимо, решила, что настил достаточно прочен и близок, и выронила Седрика. Он упал поперек пары бревен и едва не соскользнул в просвет между ними. Онемевшие конечности застонали, когда он бешено затрепыхался. Он цеплялся и барахтался, пока не выбрался на бревно потолще. Седрик вжался в ствол, слегка покачивающийся на волнах. Хуже того, бревно начало разворачиваться, грозя оторваться от прибившейся к берегу массы, поскольку обезумевшая драконица молотила лапами и брыкалась, пытаясь выбраться наверх.
— Этот мусор тебя не выдержит, Релпда. Прекрати. Хватит баламутить воду. Влезть на него ты не сможешь, это всего лишь щепки и камыши.
Седрик перебрался подальше от нее, в ту часть затора, которая не так сильно колыхалась от движений дракона. Нарастающую панику Релпды усиливали ее усталость и отчаяние. Драконица выбилась из сил, и Седрик виновато сознавал, что если бы она его бросила, то продержалась бы гораздо дольше. Он снова задался вопросом, почему Медная спасла его, хотя это явно будет стоить ей жизни.
А затем задумался, почему сам ничего не делает, чтобы помочь ей.
Ответ был очевиден и заслуживал порицания. Утонув, драконица навсегда покинет его сознание. Тогда его мысли снова будут принадлежать ему одному. Вернувшись в Удачный, он сможет зажить прежней жизнью и…
Седрик отбросил в сторону себялюбивые мысли. Он никогда не вернется в Удачный. Он сидит на бревне, плавающем посреди едкой реки. Юноша осмотрел зудящие руки — открытые участки выглядели, как сырое мясо. Про остальное сказать трудно, а посмотреть ему не хватало духа. Седрика пробрало ознобом. Он обхватил себя руками и попытался обдумать невероятную ситуацию, в которой вдруг оказался. Все, от чего он зависел в этих суровых краях, исчезло. Ни корабля, ни матросов, ни охотников. Никаких припасов. Элис, вероятно, уже мертва, и ее тело всплыло где-нибудь посреди реки. Горе обрушилось на него, но он постарался не думать об этом. Ему требуется ясный рассудок, иначе вскоре он присоединится к Элис.
Что же делать дальше? У него нет ни инструментов, ни огня, ни укрытия, ни еды, ни знания, как раздобыть что-нибудь из этого списка. Седрик взглянул на Медную. Он сказал ей правду. Он понятия не имеет, как ее спасти. Если драконица погибнет, ее унесет течением, а затем умрет и он. Вероятно, медленно. И в одиночестве. Не имея возможности сдвинуться ни вверх, ни вниз по течению.
Сейчас дракон представляет собой последний шанс выбраться отсюда. Релпда — его единственный союзник. Она рисковала жизнью ради него. И так мало попросила взамен.
Драконица коротко затрубила, и Седрик оглянулся на нее. Она забралась в самую гущу плавника, зацепилась одной передней лапой за ствол потолще и теперь пыталась забросить на него вторую. Но это был тонкий конец длинного бревна. Как только она наваливалась всем весом, оно уходило под воду, угрожая выскользнуть из-под нее и взмыть в воздух. И тогда, весьма вероятно, сама драконица уйдет под затор.
— Релпда, подожди. Тебе нужно сдвинуться к середине бревна. Стой. Я уже иду.
Седрик уставился на нее, прикидывая, как бы облегчить ей задачу. Тонущий дракон, плавающее бревно. Он задумался, хватит ли его веса на высоком конце ствола, чтобы удержать дерево, пока она перебрасывает через него лапу.
Но Релпда, конечно, не послушала его. Драконица растрачивала в бесплодных попытках последние силы. От ее рывков рассыпался весь плавучий островок. От внешнего края отрывались куски и, кружась, уносились вниз по течению.
— О прекраснейшая, позволь мне тебе помочь, — попытался Седрик снова, изо всех сил сосредоточившись на драконице. — Замри ненадолго. Не двигайся. Позволь мне немного опустить для тебя бревно. Я уже иду, красавица, королева из королев. Я здесь, чтобы служить тебе. Не нужно расталкивать бревна, прижатые друг к другу. Тебя может унести от меня течением, вниз по реке. Подожди, пока я придумаю, что делать дальше.
«Служить мне?» — с волной тепла донеслась до него коротенькая мысль.
И драконица расслабилась, прекратив борьбу. Прискорбно, как быстро она уверовала в него. Мокрая одежда липла к телу, натирая покрасневшую кожу, но Седрик неловко перебирался с бревна на бревно по вклинившемуся между ними плавнику. Надежной опоры не было, и зачастую ему приходилось мгновенно решать, куда поставить ногу дальше, когда очередной ствол под ним уходил вглубь. Но он все же добрался до спутанных корней ее дерева и крепко вцепился в них. Ствол был длинным, и Седрик, как ему казалось, очутился достаточно далеко от драконицы, чтобы его скромный вес мог их уравновесить. Он полез вверх по корням, проверяя, поднимется ли ее конец бревна. А затем осознал свою ошибку. Ему нужно как раз опустить ее конец, чтобы подсунуть под нее, а вовсе не поднять. Он отчаянно пожалел, что у него совсем нет опыта в подобных вопросах. Седрик никогда не зарабатывал себе на хлеб ручным трудом и гордился этим. Его кормили ум и безупречные манеры. Но если он сейчас же не сообразит, как ей помочь, его драконица погибнет.
— Релпда, моя славная медная королева. Постарайся замереть. Я попробую поднять этот конец бревна, чтобы подсунуть ствол тебе под грудь. Когда он всплывет, то слегка поднимет тебя над водой.
Его замысел не увенчался успехом. Всякий раз, когда Седрик пытался приподнять тяжелый край ствола, под воду уходило то, на чем стоял он сам. Один раз, потеряв равновесие, он едва не соскользнул под толщу плавучего мусора. Ему удалось задвинуть ствол чуть глубже под грудь Релпды, но положение драконицы не слишком-то улучшилось. Перестав работать лапами, она осела в воде еще ниже, но спина и голова оставались над поверхностью. Релпда, не отрываясь, смотрела на Седрика. Он заглянул ей в глаза. Живые темно-синие водовороты на фоне сверкающей меди. Цвета в них казались текучими. Это напомнило ему переливающиеся оттенки ее крови в стеклянном флаконе. Его кольнула вина. Как он вообще решился на столь чудовищный поступок?
«Устала», — промычала драконица.
Звук ударил ему в уши, а ее изнеможение захлестнуло разум и как будто подсекло колени. Седрик взял себя в руки и постарался ответить ей теплом и ободрением.
— Я знаю, прекрасная моя королева. Но ты не должна сдаваться. Я делаю все возможное, чтобы спасти тебя.
Его измученный разум взвешивал и отбрасывал возможности. Затолкнуть под нее куски плавника
