вместо этого она закачалась и чуть не встала под ним на дыбы. Седрик рухнул на колени, больно стукнувшись о банку, и обнял ушибленные ребра. Спасен. Он добрался до лодки. Где же топорик? И где Релпда?
— Где ты, драконица? — позвал он.
Седрик привстал на коленях, озираясь по сторонам. К его ужасу, ему никак не удавалось почувствовать драконицу. И Джесс тоже исчез. Может, его затянуло под плавник? Едва ли Седрик будет о нем сожалеть.
И вдруг, словно мстительный речной дух, охотник вынырнул из воды рядом с лодкой и вцепился в борт. Когда он подтянулся, суденышко накренилось, и Седрик закричал, испугавшись, что вот-вот вывалится обратно в жгучую воду. Но вымокший до нитки Джесс только забрался внутрь сам. Седрик тут же попытался удрать, но охотник обхватил его за ноги. Юноша упал, с размаху ударившись грудью и животом о борт и бревно, к которому была пришвартована лодка. Охотник сгреб его за рубаху и волосы, сдернул обратно и с силой ударил по лицу.
Если не считать ребяческих потасовок, Седрик никогда не участвовал в драке. Иногда Гест бывал с ним груб, если на него находило соответствующее настроение и ему хотелось утвердить свое превосходство. Поначалу Седрика возбуждали эти игры. Но в последний год Гест, похоже, прибегал к ним, когда любовник вызывал чем-нибудь его недовольство. Несколько раз уже приятное волнение сменялось у Седрика опасением, что он по-настоящему покалечится в ходе этих свирепых забав. Хуже того, Гест, похоже, наслаждался его страхом. Как-то он придушил юношу так, что тот едва не потерял сознание, причем в погоне за удовольствием и не подумал остановиться. Только когда он выпустил Седрика, тот сумел кое-как отдышаться. Перед глазами плясали черные круги.
— Зачем? — прохрипел Седрик.
— Чтобы узнать, каково это, разумеется. Хватит ныть. Тебе это не повредило, только слегка освежило ощущения.
Гест встал, оставив его в постели. И Седрик поверил ему, что на самом деле вовсе не пострадал. Воспоминание вспыхнуло у него перед глазами, а вместе с ним и твердое решение, которым в тот раз он вскоре пренебрег.
«Больше никогда. Сопротивляйся».
Но тумаки Джесса превосходили все, что когда-либо позволял себе Гест. Мощный удар по лицу потряс Седрика не в меньшей степени, чем оглушил. Он обмяк в хватке охотника, не находя в себе сил даже поднять руки, не говоря уже о том, чтобы сжать кулаки. Затем Джесс жутко захохотал, и ужас как будто подхлестнул юношу. Он со всей силы ударил кулаком охотнику в живот, чуть ниже грудины. Тот внезапно задохнулся и тяжело осел в лодку.
На миг Седрик оказался сверху, осыпая Джесса градом ударов, но перед глазами все плыло, и рукам недоставало силы. Охотник опомнился, подался вперед и стиснул его в захвате. Затем, так легко, как будто боролся с ребенком, Джесс перекатился вместе с юношей вбок, подмяв его под себя. Крепкие лапищи сдавили Седрику горло. Он потянулся к запястьям охотника, но те оказались влажными и скользкими из-за покрывавшей их чешуи, и ухватиться за них никак не получалось. Враг опрокинул юношу на спину, перегнул через банку. Голова Седрика опускалась все ближе к плещущей на дне мерзкой воде, а сиденье все больнее впивалось в хребет. Он отчаянно пинался, но не задевал ничего, кроме воздуха. Он царапал ногтями лицо охотника, но тот как будто не чувствовал боли.
Седрик уже не пытался бить Джесса или хотя бы защищаться. Ему хотелось только вырваться. Размахивая руками, он пытался нашарить борт лодки, сумел-таки его ухватить и попробовал выбраться из- под Джесса. Но пальцы охотника не выпускали его горла, а вес прижимал ко дну.
Никогда еще Седрик не чувствовал себя настолько беспомощным.
По крайней мере, с тех пор, как его в последний раз скрутил Гест.
«Я сам решу, как это будет, — смеялся он. — Тебе понравится. Как всегда».
Но ему не нравилось. Не всегда. И внезапно на него обрушился весь не растраченный на Геста гнев — за то, что его никогда не волновало, хорошо Седрику или нет, за то, как он смеялся, утверждая свое превосходство — и в тот же миг отчаянно шарившая по сторонам рука нащупала рукоять топорика.
Его лезвие прочно засело в сухом бревне, плавающем близ лодки, но жгучая ярость придала юноше сил. Он судорожно рванул. И ненароком, по счастливой случайности, внезапно выскочивший из бревна топор тяжелым обухом огрел Джесса по затылку.
Удар не столько оглушил, сколько ошеломил охотника. Его пальцы разжались, и сквозь пелену багрового тумана Седрик увидел, как Джесс оглянулся, как будто в поисках неожиданного противника.
«Бей его, бей», — придала юноше сил мысль разъяренной драконицы.
Он снова взмахнул топориком, неловко, но хотя бы вложив в удар силу и не вслепую. На этот раз досталось челюсти Джесса, которую с громким треском свернуло набок. Охотник завопил. Седрик глубоко вдохнул, втянул в легкие еще полглотка воздуха. Джесс вроде бы что-то кричал, но у юноши звенело в ушах, да и топорик изрядно подпортил охотнику произношение. Внезапно Седрик расслышал голос — свой голос.
— Я убью тебя! — хрипел он. — Убью!
«Я убью ради тебя», — вернулась к нему собственная мысль драконьим эхом.
Последний удар пришелся охотнику между глаз и наконец-то оглушил его. Седрик выронил тяжелый топор на дно лодки. Сильно толкнул Джесса, и тот со стоном рухнул, свесившись за борт. Но враг уже начал приходить в себя.
— Ты, ублю… — просипел охотник.
Он вскинул руку, и Седрику в лицо устремился мощный кулак.
И тут лодку качнула сильная волна. Голова и плечи Релпды вынырнули из-под плавучего мусора и на мгновение нависли над лодкой.
«Охотник еда!» — объявила драконица и изогнула шею.
До сих пор юноше не доводилось видеть пасть дракона изнутри. Релпда разинула челюсти неимоверно широко, и он невольно заглянул ей в глотку, рассмотрел мощные глотательные мышцы по бокам горла и ряд острых, загнутых внутрь зубов. Ее пасть накрыла голову и плечи охотника, как будто браконьер накинул на кролика мешок. Седрик на краткий миг успел заметить глаза Джесса, вытаращенные настолько, что белки виднелись и сверху, и снизу от радужки. А затем Релпда сомкнула челюсти.
Раздался звук, какой бывает, когда раскалывается кость и рвется мясо. Драконица запрокинула морду к небесам. Горло ее дважды дрогнуло в глотательном усилии.
Окровавленные ноги и бедра Джесса упали в лодку рядом с Седриком. В ужасе он невольно отпихнул их подальше, и кишки вывалились за борт, увлекая за собой все остальное. Релпда возмущенно заверещала и нырнула следом. От ее рывка лодка отчаянно закачалась. Вода и кровь смешались на дне и заплескались через упавший топор.
Седрик перегнулся через борт, высматривая драконицу.
— Этого не произошло, — невнятно пробормотал он.
Он поднес ладонь ко рту, но тут же отдернул ее. Кровь. Седрик повернул голову и посмотрел на топор, валяющийся в лужице на дне лодки. Кровь расползалась от него тоненькими струйками и смешивалась с водой. И к обуху прилипли волосы. Волосы Джесса.
— Я его убил, — произнес Седрик вслух и удивился тому, как это прозвучало.
«Вкусно».
День прошел без происшествий, сменившись вечером. Тимара и Татс почти не разговаривали. Ей сказать было нечего, а пытающемуся не отстать юноше на болтовню не хватало дыхания. Она об этом позаботилась.
Перемены в ее отношении к Татсу волновали Тимару больше, чем сами чувства. В компании других ребят ей было легче притворяться, будто между ними все осталось по-прежнему. Не значит ли это, что на самом деле ничего и не изменилось? Сердится она на Татса или нет? И если да, то за что? Порой Тимара и сама видела, что оснований для гнева у нее нет. Между ними никогда не было какого-то особого взаимопонимания. Татс не нарушал данных ей обещаний. Он, безусловно, был волен делать, что ему угодно, равно как и она сама. Это не должно было ее волновать. Да, он спал с Джерд. Но это их дело, а не
