кто-то из них должен найти пищу. А драконица определенно этого не сделает. Седрик вспомнил, что Джесс принес сверху фрукты. Если охотник нашел на дереве плоды, возможно, там еще что-то осталось. Наверху. Где-нибудь там.
«Мясо. Рыба», — настаивала Релпда.
Она неловко поерзала на поддерживающем ее бревне. Один его конец неожиданно вырвался из спутанной массы плавника и ушел глубже под воду.
«Скользко!» ворвалась ее мысль в сознание Седрика.
Релпда затрубила от страха, отчаянно рванулась и вцепилась передними лапами в другое бревно. Кое-как удержалась, сумела немного подтянуться и отчасти подмять под себя оба бревна.
— Хорошая девочка! Умница! — похвалил Седрик.
И в ответ снова получил волну тепла, облегчившую его боль.
«И усталая, — пришла с нею мысль. — Очень усталая. И замерзшая».
— Я знаю, Релпда. Знаю.
Это была не просто попытка утешить. Седрик точно знал, насколько она измотана и как усталость тянет ее ко дну. Передние лапы драконицы ныли от непривычных усилий. Когти ощущались странно — размякли и болели. Задние лапы и хвост устали от попыток выбраться из воды. Неожиданно драконица расправила крылья и забила ими, пытаясь втащить себя выше на бревна. Крылья оказались сильнее, чем ожидал Седрик. Поднятый ими ветер ударил в юношу, и ее грудь почти вырвалась из воды. Но все это ничуть ей не помогло. Только потревоженная мешанина плавника закружилась в водовороте. На глазах у Седрика от затора оторвался ком спутанных водорослей и поплыл вниз по реке. Плохо дело.
— Релпда. Релпда. Послушай меня. Нам надо подсунуть тебе под грудь больше бревен, чтобы ты смогла отдохнуть. Когда ты окажешься в безопасности, я смогу отправиться на поиски еды.
«Отдохнуть», — излился в одно слово целый океан тоски.
Элис проснулась поздно, но, выйдя на палубу, обнаружила, что многие хранители еще спят. Должно быть, усталость или горе тяжело сказывались на них. Среди проснувшихся оказались Тимара и Джерд. Девушки сидели на носу судна, болтая ногами за бортом, и разговаривали. Элис слегка удивилась, увидев их вместе. Вроде бы они не были дружны, и после того, что Тимара рассказала ей о Джерд, женщина сомневалась, что они когда-либо подружатся. Интересно, о чем они беседуют и будут ли рады, если она присоединится к ним. У нее были подруги в Удачном, но, в отличие от многих, Элис не особенно заботилась о поддержании этих отношений. Ей была присуща некоторая сдержанность, которую другие женщины, возможно, считали холодностью. Она не могла поверить подругам самые интимные подробности о своем замужестве, хотя многие настойчиво делились с ней подобными откровениями.
Но сейчас Элис казалось, что ей пригодился бы совет другой женщины. Со вчерашнего вечера, когда обнаружился медальон, она пребывала в расстроенных чувствах и мыслях. Зачем Гест приготовил такой подарок, почему доверил его Седрику, и почему тот не передал его ей? Поделиться этим с Лефтрином она не могла — бремя этой вины принадлежало ей одной. Ответить на вопрос мог только Седрик, а он пропал. Элис усилием воли удержалась от скорби. Не сейчас. Она не станет пока оплакивать его. У них еще есть надежда.
Элис прошлась по баркасу, разыскивая Беллин, и обнаружила ее в кубрике, сидящей на койке Скелли. С написанным на лице крайним вниманием, багорщица держала девушку за руки. У той по лицу ручьями катились слезы. Беллин заметила Элис и одним взглядом попросила ее уйти, пока Скелли ее не заметила. Женщина коротко кивнула и беззвучно удалилась, отправившись дальше бродить по палубе.
Тимара подвернула штаны до колен. Когда она болтала ногами, чешуя вспыхивала на солнце серебром. Она сидела, ссутулившись, а Джерд держалась прямо, едва ли не выпятив живот. Элис позавидовала их свободе. Никто не упрекнет их за то, что они показывают голые ноги, не станет переживать, что они могут свалиться за борт. Они сами знают, что делают — так считали все на баркасе и не вмешивались. Они чем-то походили на Альтию Трелл, которая так уверенно сновала по палубе «Совершенного». Альтия, напомнила себе Элис, родом из торговцев Удачного, как и она сама. Так что не стоит винить в узости собственных рамок происхождение. Нет, медленно осознала она. Это она сама себя ограничивает и привезла эти рамки с собой даже сюда. Это она сама живет по сковывающим ее правилам.
Элис с отчаянием и тоской подумала о Лефгрине. Она чувствовала в нем нежность и страсть — то, чего никогда не получала от Геста. И в ней он тоже пробудил сходные чувства. Почему она не может просто пойти к нему и отдаться, как ей и хочется? Ведь капитан очевидно мечтает о ней, а она хочет его.
Некая необузданная часть ее существа настаивала, что они уже слишком далеко поднялись по этой странной реке, и ей нет нужды беспокоиться о своей участи после возвращения в Удачный. Эта часть полагала, что Элис вовсе может никогда не вернуться. Какая разница, погибнет ли она в этом безумном путешествии или доживет до конца — почему бы ей не испытать все, не получить все, вместо того, чтобы сдерживаться? Элис холодно отметила, что Седрика рядом нет, и некому смотреть на нее скорбным, укоряющим взглядом. Ее совесть пропала; она может делать все, что пожелает.
— С тобой на палубе этот день стал еще прекраснее, дорогая моя.
При звуке его голоса Элис охватила теплая радость. Она обернулась и увидела, что Лефтрин приближается к ней с двумя кружками чая. Забирая тяжелую, не слишком чистую посудину из его мозолистой и чешуйчатой руки, она подумала, что лишь месяц назад могла бы от него отшатнуться. Она стала бы сомневаться, чиста ли кружка, и воротить нос от стылого чая. Теперь она точно знала, что кружку сполоснули лишь каплей воды или даже просто протерли тряпкой. Знала, но ее это не заботило. Что же до чая, что ж… Элис отсалютовала капитану кружкой.
— Лучший чай на многие мили вокруг!
— Так и есть, — согласился он. — И лучшее общество во всем мире, на мой вкус.
Элис негромко рассмеялась и опустила взгляд на свои руки. Ее веснушки ярко темнели на обожженной водой коже. О том, как выглядит лицо и прическа, ей думать не хотелось. Она мельком заглянула в мутное зеркало в каюте, когда уложила и заколола волосы. Зрелище показалось ей попросту безнадежным.
— Как это ты ухитряешься говорить мне такие чрезмерные комплименты и не выглядеть при этом глупо?
— Может, дело в том, что ты подходящий слушатель. Или, может, меня не заботит, выгляжу ли я глупо, поскольку я знаю, что говорю правду.
— Ох, Лефтрин, — вздохнула Элис и отвернулась к реке, поставив кружку на планшир. — Что же нам делать?
Она вовсе не собиралась спрашивать его. Но вопрос вырвался сам так же естественно, как струйка пара, поднимающаяся над чаем.
Капитан сделал вид, что не понял.
— Ну, Карсон отплыл еще до зари. До завтра мы простоим здесь. Драконы смогут отдохнуть и немного подкормиться. Чуть выше по течению они нашли водоворот, где много убитой кислотой рыбы. Так что пусть едят и набираются сил, пока Карсон продолжает поиски. Он будет идти вниз по течению целый день. Если найдет живых, привезет их сюда. Если никого не найдет, вернется один. Он захватил с собой горн, звук по реке разносится довольно далеко. Я недавно слышал три долгих сигнала.
— Я ничего не слышала.
— Ну, звук был слабый, но я привык вслушиваться.
Что-то в его голосе показалось Элис странным. Она угадала, что капитан скрывает что-то, но решила пока не заострять на этом внимания.
— Как ты считаешь, он найдет кого-нибудь?
— Предсказать такое невозможно. Но мы нашли почти всех уцелевших в одном месте. Поэтому, по- моему, то, что река где-то вместе подхватила, она так же вместе и протащит, и выбросит.
Капитан умолк, но она уже уловила нить его рассуждений.
— Значит, по-твоему, если бы кто-нибудь еще выжил, он был бы сейчас с нами.
Лефтрин неохотно кивнул.
— Скорее всего. Впрочем, нашлась же одинокая драконица.
