определенное впечатление о новой паре, и если оно положительное, то в дальнейшем это помогает на серьезных соревнованиях.
О новой паре Жука заговорили. Без особого восторга, отзывы были сдержанно-положительные. Видно, что пара перспективная, бегают быстро, но еще «какие-то недоделанные», даже слегка корявые. Тогда эталоном были Белоусова и Протопопов, а Роднина и Уланов только начинали свой путь.
Через год, в конце 1967 года, Ирина и Алексей выиграли турнир «Московские коньки». И хотя в этом соревновании не участвовали сильнейшие фигуристы страны, выигрыш Родниной и Уланова имел определенный резонанс. Пошли разговоры, что у Жука появилась новая перспективная пара, что у них прекрасное будущее и что через год-два подопечные Станислава Алексеевича обыграют «небожителей» фигурного катания, Белоусову и Протопопова.
В 1968 году пара Роднина – Уланов заняла третье место на первенстве Союза. Это было потрясающее ощущение – они стояли на одном пьедестале почета с
И ведь неплохо начали – после короткой программы пара Роднина – Уланов была на третьем месте. Технически они были готовы неплохо, однако морально пришлось очень нелегко. Раньше Ира видела выступления сильнейших фигуристов только по телевизору. Ей казалось, что так хорошо могут кататься только избранные. А на тренировке она увидела, что эти «избранные» делают совершенно детские ошибки. И это, как ни странно, не придало Ире уверенности, а наоборот, выбило из колеи: «Одним словом, в моей жизни было мало минут… кроме той, наверное, совсем не было… когда бы я не знала, вообще не понимала, зачем тут нахожусь. Ничего не соображала. Полная прострация. Глаза, а в них ужас».
После произвольной программы пара скатилась на пятое место. И надо же было случиться такому совпадению – именно в этот злополучный день у Станислава Жука был день рождения. «Ну, спасибо, Иришенька, – услышала Роднина язвительный голос тренера. – Поздравила ты меня с днем рождения, нечего сказать». И все-таки это был, пускай, жестокий, но опыт: «В Вестеросе я получила хороший урок, – вспоминала Ирина. – Я поняла, что всегда надо знать, чего от тебя ждут, чего самой ждать от себя, на что настраиваться, к чему готовиться, как держать себя во время соревнований – с холодной головой, трезво».
Несмотря на срыв в Вестеросе, Роднина и Уланов закрепились в элите советского фигурного катания. На чемпионате СССР 1969 года в Ленинграде они вновь стали третьими. Выше подняться пока не могли, опуститься ниже не имели права.
А затем был чемпионат Европы, второй в их жизни. В немецкий Гармиш-Партенкирхен Роднина и Уланов прибыли без тренера. Жук не приехал из-за того, что накануне чемпионата в советских газетах появилось несколько статей с критикой в его адрес. Роднину и Уланова на чемпионате опекала Татьяна Тарасова, а Станислав Алексеевич руководил из Москвы. Он звонил несколько раз в день, интересовался, как у них дела, давал какие-то указания. Правда, тренер разговаривал только с Алексеем, Ирину же, как младшую, к телефону не звал, только требовал, чтобы она во всем слушалась более старшего и опытного партнера.
Пара Роднина – Уланов после короткой программы была третьей. Ира сильно волновалась, ей очень не хотелось, чтобы в Гармиш-Партенкирхене случилось то, что произошло год назад в Вестеросе. О победе она и не помышляла, главное – не скатиться ниже призовых мест: «Я думала, что если случится так же, как год назад, больше кататься я не смогу. Не получится из меня спортсмен».
Ох, как же это было тяжело – сидеть в раздевалке и ждать своей очереди, да к тому же без наставника. В фигурном катании присутствие тренера рядом со спортсменами во время ответственных соревнований значит куда больше, чем во многих других видах спорта. Тренер может что-то подсказать, рассказать, внести коррективы в зависимости от состояния льда и выступления соперников, если нужно, успокоить или, наоборот, слегка подстегнуть, взбодрить подопечных. Это особенно важно для молодых и неопытных фигуристов, как раз для таких, какими были тогда Роднина и Уланов. Они жутко волновались, давил груз ответственности за результат, за судьбу тренера, который в тот момент подвергся опале, за честь страны, в конце концов. А с другой стороны, хотелось всем доказать правильность выбранного пути, способность бороться на равных с сильными соперниками. В те годы, как говорила Ирина Константиновна, «не модно было быть Родниной, модно было быть Белоусовой». Но Жук еще до чемпионата сказал ей: «Ты такая, какая есть, и такой тебя надо воспринимать. Если ты выйдешь на площадку и сделаешь все лучше всех, играючи, и всех поразишь, то какая ты ни есть на самом деле – маленькая, неэффектная, – ты будешь лучше всех».
Первыми катались Белоусова – Протопопов. Кто-то прибежал в раздевалку и сообщил, что они сорвали один из прыжков… Затем свою программу откатала немецкая пара Хаусс – Хефнер. Публика восторженно приветствовала своих соотечественников, так что Тамара Москвина и Алексей Мишин, вторая советская пара, долго не могли выйти на лед. А после них выступали Роднина – Уланов…
Публика «завелась» почти с самого начала их выступления. К середине программы в зале стоял сплошной рев, сквозь который с трудом можно было расслышать музыку. Когда Роднина и Уланов закончили, их бросились обнимать, поздравляли и что-то кричали о медалях. Но Ирина в тот момент ничего не соображала, в голове вертелась только одна мысль: «Мы справились – одни, без тренера, а справились».
Безусловно, это был потрясающий успех. От Родниной и Уланова ждали хорошего выступления, ждали медалей, однако скорее бронзовых, в лучшем случае серебряных. Но чтобы они смогли обыграть всех, смогли превзойти казавшихся непобедимыми Белоусову и Протопопова, – этого не ожидал никто. Их завалили цветами, различными сувенирами, Ире дарили шоколадки и игрушки. На пресс-конференции интерес журналистов к Ирине и Алексею был просто невероятный, поток вопросов длился бесконечно. Их поздравляли все… кроме членов советской сборной. «Мы открыли дверь в нашу раздевалку и из шумного теплого мира попали в тихий и холодный. В раздевалке сидели несколько человек, подписавших те статьи, направленные против нашего тренера, и Олег Алексеевич Протопопов. Они сидели и молчали». И только после того, как пришла телеграмма за подписью недавно назначенного председателя Спорткомитета СССР Сергея Павлова, в которой сообщалось, что Родниной и Уланову присвоены звания заслуженных мастеров спорта СССР, поздравлять начали и свои.
В аэропорту Ирину встречали родители и тренер. Реакция мамы и папы была вполне понятной – они были на седьмом небе от счастья, искренне радуясь успеху дочери. Реакция Станислава Жука тоже была вполне «естественной» – он потребовал у Ирины дневник с отчетом о чемпионате и сказал, что завтра в восемь утра она должна быть на тренировке. Правда, тренировка так и не состоялась. На следующий день Ирину и Алексея ждал торжественный прием в Спорткомитете, затем в Моссовете, потом еще где-то, в общем, им приходилось привыкать к тому, что принято называть расхожим термином «бремя славы». А привыкнуть к этому самому «бремени» оказалось нелегко. Болельщики, особенно те, кто смотрит соревнования только по телевизору, обычно создают себе определенный образ любимого спортсмена, естественно, положительный, без каких-либо отрицательных черт. А ведь спортсмены, как это ни банально, тоже живые люди… «Публика видит нас не такими, какими мы бываем бо?льшую часть нашей жизни, – писала великая фигуристка. – Во время соревнований, на телеэкране, мы перед ней, так сказать, в наши звездные часы – в праздники, а не в будни. У меня иногда спрашивают, почему я не улыбаюсь, но я улыбаюсь столько же, сколько все люди, то есть далеко не всегда, а на экране меня привыкли видеть улыбающейся и хотят видеть такой постоянно. Получается какой-то типичный положительный бодрячок. А потом глянут на живую: «Ах, да почему она такая хмурая, неразговорчивая, да какая маленькая… Конечно, я еще меньше ростом, когда без коньков…»
– Ну что, Ира, на что рассчитываешь, какую медаль привезем с чемпионата?
– Хотелось бы «серебро».
– Это почему же «серебро»?
– Ну как же… «Бронза» чемпионата Союза у нас есть, «золото» на Европе мы взяли, теперь для полной коллекции нужно «серебро».
– Странная у тебя логика… Нет, дорогая моя, надо вам с Лешей первыми быть. Обязательно первыми…
Этот разговор между Родниной и Станиславом Жуком произошел в самолете, летевшем в Соединенные
