Конечно же, Ирина могла отказаться от участия в чемпионате. Никто бы за это ее не осудил, скорее наоборот, врачи очень настойчиво рекомендовали фигуристке отдохнуть и уехать домой. Но, видимо, в ней уже было что-то, что заставляло не сдаваться и идти до конца. Было невероятно тяжело: «Вечером перед произвольной я сидела и прикидывала, в какой части, на каком элементе начну тихо помирать. Не то что ноги ослабнут, а себя потеряю, отключусь. Все-таки у меня было сотрясение мозга. Это случилось не там, где я ждала, а буквально на секунде двадцатой. Там шел «бедуинский прыжок» – боковой, и утром на тренировке я все попробовала, кроме него. А при его исполнении ты оказываешься почти вниз головой. И когда я после него выехала, то окружающее показалось мне довольно смутным. Так было до конца программы – я очнулась, когда мы поклоны делали, и я бухнулась на колени. Леша со Станиславом Алексеевичем унесли меня со льда».
В Калгари пара Роднина – Уланов в четвертый раз подряд стала чемпионами мира…
Целый месяц после чемпионата мира Ирина не тренировалась, лежала дома с головной болью, слушала «Битлз», иногда читала Пушкина, но бо?льшую часть времени думала о своем будущем. Что делать? Завершить выступления? Попытаться закончить институт физкультуры, в котором она тогда училась, и перейти на тренерскую работу? Но все эти годы она делала то, что говорил ей Станислав Жук, ее же собственные тренерские знания были весьма скромными. Да к тому же очень обидно было в двадцать два бросать спорт. В общем, мыслей было много, но ни одной подходящей, такой, которая бы подсказала верное решение.
Станислав Жук постоянно звонил ей: «Иришечка, хватит лежать, надо готовиться к первенству страны. Ты ведь знаешь, есть люди, которые будут рады, если ты уйдешь, так не давай им радоваться, возьми и останься». Алексей Уланов пока не делал официального заявления о разрыве с Родниной и Жуком, и тренер ждал их обоих. В конце концов Ирина решила вернуться, но Уланов так и не пришел.
Ирина хотела продолжить свои выступления, но вот с кем – неизвестно. Поисками нового партнера занимался Станислав Жук, Ирина же от этого отстранилась. Найти нового партнера было нелегко. Нет, недостатка в кандидатурах не было, многие опытные фигуристы, уже много лет выступавшие в парном катании, с удовольствием бы согласились стать партнером Ирины. Но, как ни странно, именно опыт и определенный устоявшийся стиль будущего партнера могли привести к тому, что слаженного дуэта не получилось бы. Поэтому Жук решил сделать партнера для Родниной, что называется, с чистого листа.
В апреле 1972 года Станислав Алексеевич позвонил Ирине и сказал:
– Я тут тебе одного парнишку нашел, приходи посмотреть…
При первом знакомстве Александр Зайцев показался Родниной каким-то смешным и нескладным. Бросались в глаза его странная прическа (Саша носил длинные волосы, но перед смотринами зачем-то решил постричься), какой-то несуразного вида детский фрак, из которого он явно вырос. Парень очень волновался, на льду носился, как угорелый, а при разговоре либо молчал, либо так заикался, что разобрать его слова можно было с большим трудом.
Наверное, в первый момент Ирина подумала, что с таким партнером она вряд ли сможет выступать. Ну кто такой Зайцев – малоизвестный фигурист, до этого участвовавший лишь в нескольких соревнованиях второстепенного характера. Но… «Одно меня вмиг поразило, как только мы с Сашей стали в пару. Мы встали и помчались. Точно торпедный катер. Это ощущение скорости уже забывалось в последние годы работы с Лешей».
Появление у Родниной нового партнера вызвало огромный интерес у специалистов фигурного катания. Уже на пятый день после их знакомства посмотреть на пару Роднина – Зайцев пришло все руководство Федерации фигурного катания СССР во главе с Анной Ильиничной Синилкиной. Несмотря на свою высокую должность, Анна Ильинична для Ирины, да и для многих других советских фигуристов, иногда оказывалась, так сказать, «второй мамой». В сборной Союза были разные люди, подчас с трудом переносившие друг друга, но Синилкиной каким-то чудом удавалось их сплотить и сделать так, что все чувствовали себя одной командой.
После просмотра руководство отправилось на совещание, но Ирина по одобряющему взгляду Анны Ильиничны поняла – пара явно понравилась. Да и сама фигуристка почувствовала, что пара Роднина – Зайцев может быть, по крайней мере, не хуже, чем пара Роднина – Уланов. «Мне с ним было удобно кататься в паре, – говорила Ирина о Зайцеве. – Я протягивала руку и не оглядывалась. Это потрясающее чувство! Не оглядываться. Даешь руку, а ее подхватывают. Всегда с тобой сила какая-то!» Но конечно же, это не означало, что у них абсолютно не было проблем и они сразу же начали кататься так, словно были вместе не один год. Александр без проблем находил общий язык с людьми, обладал хорошей физической подготовкой, был вынослив и умел собраться для достижения поставленной цели. Прыжки Зайцева – высокие и легкие – были просто великолепны. Однако многие более простые элементы парного катания давались ему с большим трудом. Шаги, дорожки, поддержки приходилось повторять по многу раз, и все равно Ирина и Александр долго не могли добиться желаемой идеальной чистоты катания. Нередко Саша мысленно отключался. То есть вот он работает, слушает указания тренера, и вдруг становится видно, что в мыслях он где-то далеко и совершенно не способен ничего воспринимать. Иногда бывали такие моменты, что, как говорила сама Роднина, «от досады, от бессилия просто хоть головой о бортик бейся».
И все же, несмотря на трудности, у них было главное – желание кататься вместе и работать для достижения самых высоких целей. После тренировок они буквально уползали со льда. Как-то Александр сказал в интервью:
– В принципе ничего страшного в таких огромных нагрузках не вижу. Боязнь и робость появляются у того, кто заранее не готовит себя к сложной работе. А в разгар зимы трудно освоить солидный объем тренировок на льду. По-моему, надо все время исподволь настраиваться на большую работу. Мы с Ириной знаем, что нас ждет завтра. А ясность цели дает многое!
Если с Улановым Ира была «ведомой», то теперь ситуация изменилась. Она была старше, опытнее Зайцева. Она чувствовала ответственность за партнера, причем не только на катке, но и вне его. Зайцев оказался в непривычной обстановке, вдали от дома, Москву толком не знал, жил в пансионате, где не было никаких развлечений. Фигуристы стали вместе проводить выходные, ходить в театры. Это их и сблизило. Спустя некоторое время пара Роднина – Зайцев стала не только спортивной, но и семейной…
Прошел месяц после начала совместной работы Александра и Ирины. Сезон заканчивался, наступало время отпусков. После тренировки Станислав Жук пригласил Иру проехаться, отъехал от Лужников и остановил машину за мостом окружной железной дороги.
– Знаешь, Ира, я с вами больше заниматься не хочу.
Ирина растерялась от неожиданности.
– Почему? – спросила она.
– Ну, Ириша, смотри сама: сделаю я вашу пару, а что будут люди говорить? Что это Роднина. Не Жук, а Роднина. А сделаю я, допустим, Горшкову и Шеваловского, и будут говорить, что это Жук.
– Но ведь все прекрасно знают, что Роднина – это Жук, и вообще в том ли смысл и цель дела, кто что скажет…
Но тренер был непреклонен. Конечно, решение Жука было полной неожиданностью. Однако Роднина уже не была маленькой девочкой, полностью зависящей от тренера, и она уже умела держать удар. Она не стала долго уговаривать Жука:
– Не хотите, не надо…
Этот разговор состоялся незадолго до отъезда Ирины в Гурзуф. Вместе с ней к морю поехали мама, сестра и Александр. Отдых получился своеобразный, после такого отдыха на любую самую тяжелую и нелюбимую работу идешь, как на праздник. Впервые Родниной пришлось выступать в роли тренера, очень жесткого и требовательного. Нагрузки были просто сумасшедшими, они делали по двести поддержек. Прежняя партнерша Зайцева весила 42 килограмма, а Ирина около пятидесяти. Он пытался возражать, но в ответ Роднина вдвое увеличивала нагрузки. Да и у нее самой иногда после тренировки разноцветные круги перед глазами вертелись…
Они вернулись в Москву. После разговора с Жуком Ирина думала о поисках нового тренера, но Станислав Алексеевич неожиданно изменил решение. Фигуристка долго размышляла, почему и с какой целью Жук завел тот памятный разговор в машине под мостом? Может быть, решил, что Зайцев не годится в партнеры Ирине? Или хотел подхлестнуть их, чтобы они больше работали в отпуске? Или же действительно думал, что созданный им образ Родниной не может развиваться дальше и надо искать
