какой-то новый вариант? Как бы там ни было, после отпуска Станислав Алексеевич продолжил работать с Ириной и Александром.
Готовиться к новому сезону фигуристы продолжили на подмосковной базе. В тот год вокруг Москвы горели леса, удушливый дым накрыл все Подмосковье, дышать было нечем. Но Жук, несмотря на такие условия, требовал от своих подопечных, как всегда, полной самоотдачи. Он сказал, что Ира потеряла былую резвость и ей надо сбросить вес. На песке, в дыму, спортсмены играли в футбол, обвязанные поясами со свинцовыми пластинами (прямо спецназ какой-то, а не фигуристы!).
Перед началом сезона руководство Федерации фигурного катания решило проверить всю сборную Союза на показательном турнире в Запорожье. Наверняка любители спорта знают, что в показательных выступлениях сильнейшие фигуристы выступают последними. В Запорожье пара Смирнова – Уланов должна была выступать после Родниной и Зайцева. Конечно, это задело Ирину, ее с Зайцевым считали слабее соперников, но, в принципе, она понимала, что такое мнение вполне оправданно. Она – чемпионка Олимпийских игр, первенств мира и Европы, Алексей Уланов – тоже, его партнерша – неоднократный призер всевозможных соревнований наивысшего уровня, а вот Александр Зайцев – пока никто. Так что свое превосходство Ирине и Александру пришлось доказывать на льду. И они доказали – после первого дня соревнований пары поменялись местами в списке участников. Стало ясно – дуэт Роднина – Зайцев состоялся…
Через год после того, как Ирина и Александр начали кататься вместе, они триумфально выиграли чемпионат Европы. Никогда еще судьи в парном катании не ставили за произвольную программу десять оценок «6,0». А затем был ставший, можно сказать, хрестоматийным чемпионат мира в Братиславе.
Это может показаться невероятным, но то, что произошло в Братиславе во время произвольной программы, Ирина накануне видела во сне. Это было обычное предстартовое состояние полусна-полуяви, когда Роднина внутри себя раз за разом прокатывает свою программу. Ирина каталась, каталась, и вдруг музыка остановилась…
Это было во сне. И надо же такому случиться, что это произошло наяву. В середине произвольной программы Родниной и Зайцева, через 2 минуты 35 секунд после начала, музыка неожиданно оборвалась (позже выяснилось, что это случилось из-за короткого замыкания в радиорубке). Секунд десять Ирина и Александр, увлеченные катанием, ничего не замечали, и лишь тогда, когда дошли до прыжковой комбинации, отчетливо ощутили гробовую тишину, воцарившуюся в зале. Что делать? Ирина посмотрела на Станислава Жука. Тренер знаками показал: «Продолжайте кататься!» Через какое-то время захлопали зрители в зале – публика почувствовала, что нужно поддержать аплодисментами спортсменов, оказавшихся в трудной ситуации. И только после того, как пара закончила выступление, Ирина заметила главного арбитра соревнований, который все это время свистел и стучал по пюпитру, пытаясь привлечь внимание. Он предложил фигуристам два варианта: выступить еще раз после всех участников или откатать программу с момента обрыва музыки. Абсурдное предложение – получается, что уставшие спортсмены должны снова выйти на лед и откатать программу, целиком или ее часть. И это по вине организаторов, не обеспечивших нормальное проигрывание фонограммы!
– Оценивайте то, что есть, – ответила Ирина.
– Тогда мы снизим оценку из-за неполного музыкального сопровождения, – заявили судьи.
– Делайте ваше дело, – Роднина упрямо стояла на своем. – Но мы ничего заново катать не будем, мы свое дело сделали! А то, что музыка прервалась, так это техническая проблема, а не наша!
Оценки им не снизили, у судей просто рука не поднялась. Они стали чемпионами мира, Роднина в пятый раз, а Зайцев – в первый. Кстати, некоторое время спустя западногерманское телевидение показало Ирине запись катания в Братиславе, совмещенного с музыкой из другого выступления. Оказалось, что движения Ирины и Александра разошлись с мелодией всего на одну секунду…
Два года Роднина и Зайцев отработали вместе со Станиславом Жуком. Они продолжали побеждать, однако между тренером и его подопечными назревал серьезный конфликт. Станислав Алексеевич то работал с ними как прежде, полностью отдавая себя, то уделял Ирине и Александру всего 40 минут в день, а то и вообще не приходил на тренировки. Ирина понимала, что этот гордиев узел рано или поздно придется разрубить, и все же не решалась сделать последний шаг. И если бы это оставалось только их личной проблемой… Вскоре о тяжелых отношениях между лучшей парой Советского Союза и их тренером знала чуть ли не вся страна. Многие хотели им помочь, совершенно искренне пытались объяснить Ире и Саше, в чем не правы они, а Жуку – в чем виноват он.
Нередко вмешательство людей, далеких от сути конфликта, приводит к отрицательным последствиям. Однако иногда помощь посторонних может оказаться очень полезной. Однажды Ирину и Александра вызвал к себе один из руководителей Спорткомитета Министерства обороны СССР, бывший летчик, генерал А. М. Мирошник. Он не очень хорошо разбирался в делах спортивных, но зато разбирался в людях.
– Вот что, ребята, вам надо что-то решать. Кто, вы считаете, может быть вашим новым тренером?
Это был трудный вопрос. Если уходить от Жука, то к самому перспективному тренеру.
– Тарасова, – ответила Ирина.
– Я ее не знаю. Но если вы убеждены, поступайте, как летчики. Летчику в воздухе некогда особенно долго размышлять, он принимает решение, а на земле выясняется, прав он был или неправ. И если был неправ, это уже не имеет значения, потому что летчик погиб…
Это был трудный шаг, но на него пришлось решиться. Ирина и Александр побывали у Татьяны Тарасовой, и она согласилась с ними работать. Действительно, дочь знаменитого хоккеиста и тренера Анатолия Тарасова была перспективным, но все-таки очень молодым тренером, всего-то на два года старше Родниной. К тому же, «стиль Тарасовой» коренным образом отличался от «стиля Жука». Станислав Алексеевич прежде всего обращал внимание на сложность программы и способность спортсменов выполнить тот или иной набор технических элементов. Он никогда не ставил программу сразу, сначала заставлял подопечных отработать до совершенства большинство элементов, что-то отбрасывал и затем уже, когда появлялась подходящая музыка, окончательно утверждал всю программу целиком. У Тарасовой был диаметрально противоположный подход – для нее главным элементом была музыка, исходной точкой являлась художественная идея, на которую уже потом «нанизывались» технические элементы.
Начало работы было трудным как для тренера, так и для подопечных. Тарасова еще никогда не работала с фигуристами такого уровня. Если с прежними учениками она могла экспериментировать, то с Родниной и Зайцевым нужно было давать результат, причем как можно быстрее. А времени как раз было в обрез – обычно подготовка к новому сезону начинается в июле, в крайнем случае, в августе, а Ирина и Александр пришли к Тарасовой в октябре. За короткий срок нужно было практически заново поставить и обязательную, и произвольную программы. А ведь время требовалось не только для чисто технической работы. Новому тренеру и новым ученикам нужно было присмотреться, притереться друг к другу, найти какие-то точки соприкосновения вне фигурного катания. «В первые дни нашей работы я и Татьяна, начав говорить на узкоспортивные темы – о технике, о методике, – непременно переходили на личное и говорили без конца, – вспоминала Ирина. – Мы интуитивно чувствовали, что надо сблизиться и понять друг друга, что без этого нельзя».
Многие не верили в то, что без Жука Роднина и Зайцев смогут продолжать выигрывать. Не разбираясь в причинах конфликта, считали спортсменов виновниками разрыва с тренером. Ирине и Александру вместе с Татьяной Тарасовой приходилось доказывать свою правоту. И хотя в 1975 году Роднина и Зайцев вновь были первыми и на чемпионате мира, и на первенстве Европы, до оптимальной формы было еще далеко. «Для тогдашней своей подготовки мы выступали неплохо, а по сравнению с тем, чего от нас обычно ждут, неважно», – признавалась Роднина.
В те годы очень улучшили свои результаты фигуристы из ГДР. Немецкие спортсмены рассчитывали дать бой Родниной и Зайцеву на Олимпиаде 1976 года, которая проходила в австрийском Инсбруке. В принципе, надежды соперников не были безосновательными. Но, как ни странно, не слишком уверенные выступления перед Олимпийскими играми придали Ирине и Александру дополнительные силы. «Два старта, которые предшествовали Олимпиаде, в конце концов вернули нам нормальное состояние, – рассказывал Зайцев. – Вы думаете, парадокс? Отнюдь. Не слишком удачные – если измерять собственной мерой взыскательности – старты возвращают хладнокровие. Надо только уметь делать выводы».
Как вспоминала Ирина: «От моей первой Олимпиады осталась досада. Я не почувствовала жажды олимпийской победы, не испила до конца эту чашу, а только глотнула – в последний момент. Вторая
