Андреев, находившийся после убийства Мирбаха в Украине, вскоре умер от тифа. А вот Блюмкин в мае 1919 года оказался в Москве и явился с повинной. И… получил амнистию. Постановление Президиума ВЦИК гласило: «Ввиду добровольной явки Я. Г. Блюмкина и данного им подробного объяснения обстоятельств убийства германского посла графа Мирбаха президиум постановляет Я. Г. Блюмкина амнистировать». Вот так просто – достаточно всего лишь «подробно объяснить обстоятельства убийства» посла иностранного государства и все – убийца прощен. А вскоре Яков Блюмкин и вовсе был принят в партию большевиков (!) по личной рекомендации (!!) Феликса Дзержинского[5]. Кстати, уже 22 августа 1918 года, всего через полтора месяца после теракта в посольстве, Дзержинский вновь возглавил ВЧК.
Убийство немецкого посла стало началом цепочки событий, которые в итоге и привели к покушению на Ленина. Сбежав из посольства, Блюмкин и Андреев скрылись в одном из домов в Трехсвятительском переулке, где располагался отряд ВЧК под командованием их товарища по партии Дмитрия Попова. Этот отряд состоял из 800 человек (некоторые источники указывают цифру 1800 бойцов) и имел на вооружении несколько артиллерийских орудий и броневиков.
Узнав о случившемся, Дзержинский отправился в Трехсвятительский переулок, где был задержан Поповым. Судьба председателя ВЧК (пока еще) висела на волоске. На борьбу с эсерами были мобилизованы работники советских и коммунистических органов, делегаты съезда Советов, рабочие Москвы. Когда стало известно о мятеже отряда Попова, Ленин и Свердлов приказали арестовать руководство левых эсеров, которое в тот момент находилось в Большом театре на заседании съезда Советов. Ленин взял на себя руководство разгромом левых эсеров. Ночью 7 июля на места ушла телеграмма за его подписью: «Повсюду необходимо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюристов. Будьте беспощадны против левых эсеров и извещайте чаще». Непосредственно боевыми действиями руководили член Высшего военного совета Николай Подвойский и командир латышских стрелков Иоаким Вацетис.
Ранним утром 7 июля латышские части, при поддержке пулеметов, пушек и броневиков, начали операцию по уничтожению левоэсеровских отрядов. В течение нескольких часов мятеж был подавлен. Попов сумел скрыться (он, как активный участник махновского движения, был пойман и расстрелян в 1921 году), 13 наиболее активных участников мятежа из его отряда, в том числе и заместитель председателя ВЧК В. Александрович, были арестованы и согласно постановлению ВЧК на следующий день расстреляны…
Два предыдущих абзаца – это официальная версия того, что в советской историографии было принято называть «левоэсеровским мятежом 6–7 июля 1918 года». Об этих событиях в 1968 году был даже снят художественный фильм по сценарию Михаила Шатрова с соответствующим названием – «Шестое июля», соответствующим же пафосом и малоправдивым изложением того, что происходило на самом деле.
Слово «мятеж», согласно словарям, означает «массовое стихийное или организованное выступление социальных групп, направленное против существующего социально-экономического порядка или властей». Но отряд Попова никуда «не выступал», это признавали даже советские историки, например автор вышедшей в 1971 году книги «Крах одной авантюры» Леонид Спирин: «Никаких вариантов военных действий не существовало, отряд Попова так и не сдвинулся с места до самого разгрома, оборона занятых позиций свелась к отсиживанию в двух зданиях Трехсвятительского переулка». Одновременно с событиями в Москве серьезные восстания, сопровождавшиеся грабежами и убийствами советских работников и членов их семей, происходили в других городах: Ярославле, Вологде, Арзамасе, Муроме и т. д. Но все они были организованы либо белогвардейскими офицерами, либо правыми эсерами, левые же эсеры к ним не имели отношения, более того, принимали участие в их подавлении. Единственным действительно левоэсеровским выступлением против власти стал демарш командующего Восточным фронтом Михаила Муравьева. 11 июля 1918 года он во главе отряда в тысячу человек прибыл из Казани, где тогда находился штаб фронта, в Симбирск и приказал занять все стратегически важные пункты города и арестовать военных и гражданских руководителей. Оставшиеся на свободе верные большевистскому правительству руководители города пригласили Муравьева на совещание и прямо там же без лишних слов застрелили. После этого выступление в Симбирске было быстро подавлено.
Преувеличены, мягко говоря, и утверждения о том, что «судьба Дзержинского висела на волоске». Есть не одно свидетельство того, что во время своего пребывания в доме в Трехсвятительском переулке Дзержинский и Попов спокойно пили вместе чай. Вообще же вся эта ситуация с приездом Дзержинского в «логово мятежников» выглядит довольно странно: создается впечатление, что не Попов задержал Дзержинского, а сам «железный» Феликс решил «задержаться» у своих (что тоже немаловажно) подчиненных. Правда, тот же Спирин объясняет бездействие мятежников и мягкость по отношению к Дзержинскому тем, что руководство партии левых эсеров оказалось в заложниках у большевиков. Может быть, и так. Но непонятно, зачем назначать убийство немецкого посла и последующие за ним выступления на тот день, когда все руководство партии находилось в Большом театре, где проходил съезд, и их всех можно было арестовать «не отходя от кассы»? Именно поэтому многие современные историки считают, что Дзержинский поехал в Трехсвятительский переулок не для того, чтобы потребовать выдачи убийц Мирбаха, а чтобы удержать своего подчиненного Попова от спонтанного выступления.
Вообще же складывается впечатление, что к «организованному мятежу» готовились не левые эсеры, а большевики, для которых этот мятеж якобы должен был стать неожиданностью. Например, в воспоминаниях Иоакима Вацетиса можно встретить упоминание о том, что он за две недели до 6 июля привел свои части в состояние повышенной боевой готовности, более того, прекрасно знал, против кого именно ему предстоит действовать. Известен и такой факт: вскоре после «посещения» Блюмкиным и Андреевым германского посольства из советского полпредства в Берлине в Москву пришла депеша, в которой, среди прочего, были и такие слова: «Германское правительство не сомневается, что граф Мирбах убит самими большевиками».
Какой же могла быть истинная цель комбинации «убийство Мирбаха – мнимый мятеж левых эсеров»? Ответ – однопартийность, по крайней мере, так считают многие исследователи событий лета 1918 года. Точнее, устранение единственной помехи, мешавшей Ленину добиться этой самой однопартийности, – партии левых эсеров.
Сразу же после убийства Мирбаха и разгрома отряда Попова большевики приступили к «зачистке территории» от левых эсеров. Перво-наперво Совнарком постановил распустить коллегию ВЧК, назначив новым председателем Якова Петерса. Петерс сформировал новую коллегию ВЧК, отныне состоявшую исключительно из большевиков. Местным органам ВЧК было приказано в кратчайшие сроки изгнать эсеров из своих рядов и разоружить эсеровские боевые дружины в Петрограде и других городах.
Как мы уже упоминали, руководство партии левых эсеров было арестовано, а все делегаты от нее не допускались на заседания съезда Советов. Сама партия была запрещена. Таким образом, РКП(б) де-факто получила монополию на политическую деятельность на территории Советской России. Де-юре это произошло 4 октября 1920 года, после самороспуска Партии революционного коммунизма (ПРК), отколовшейся от левых эсеров в июле 1918 года.
Но на этом загадки и странности «дела Мирбаха и левых эсеров» не заканчиваются. Зададимся вопросом: как должна была молодая неокрепшая власть в условиях военного времени покарать тех, кто якобы организовал против нее мятеж? Со всей «революционной строгостью»? Вроде бы да, но и здесь большевики почему-то проявляют удивительную мягкость. Уже через три дня (!) после ареста большинство руководителей партии левых эсеров были выпущены из-под стражи в честь принятия первой советской Конституции. 27 ноября того же, 1918, года начались заседания Ревтрибунала при ВЦИК по делу о «заговоре ЦК партии левых эсеров против Советской власти и революции». Казалось бы, такая формулировка не давала подсудимым никаких шансов. Но в зале из 14 обвиняемых присутствовали всего двое – М. А. Спиридонова и Ю. В. Саблин. 10 человек были приговорены к… трем годам «заключения в тюрьму с применением принудительных работ».
Все это привело некоторых современных исследователей к двум версиям. Первая: левые эсеры, по крайней мере, некоторые члены руководства партии знали, что их будут «громить», то есть имел место некий сговор между лояльными к советской власти левоэсерами и большевиками. И вторая: целью убийства немецкого посла фон Мирбаха было… убийство немецкого посла фон Мирбаха.
По некоторым данным, Мирбах до своего приезда в Россию работал в дипмиссии в Швейцарии и, возможно, был в курсе отношений большевиков и немецкого генштаба. Более того, достоверно известно, что Мирбах рекомендовал своему правительству отказаться от Брестского мира и не вступать в переговоры
