неприятная, однако отнюдь не смертельная, люди с таким диагнозом живут подолгу, иногда десятки лет без операций. Фрунзе, если не было обострений, очень много работал, вел активный образ жизни, любил охоту, обожал быструю езду на автомобиле, зачастую сажал шофера на заднее сиденье и сам управлял машиной (при этом, правда, неоднократно попадал в аварии; после одной из них он серьезно повредил руку и ногу).
Каково же было состояние здоровья Михаила Фрунзе осенью 1925 года, нуждался ли он в срочном хирургическом вмешательстве, и кто принимал решение об операции?
Бархатный сезон 1925 года Сталин, Фрунзе и Ворошилов проводили в Крыму. Михаил Васильевич, как обычно, был активен, ходил на охоту. Тем не менее, живот у него побаливал, после осмотра лечащий врач Петр Мандрыка в очередной раз диагностировал у него внутреннее кровотечение.
О том, что произошло дальше, историк и писатель, сын известного революционера и партийного деятеля Антон Антонов-Овсеенко пишет так: «Сталин вмешался внезапно. Он отправил Мандрыку в Москву и вызвал из столицы профессоров Розанова и Касаткина». Однако некоторые исследователи, не отрицая факта приезда в Крым В. Н. Розанова и А. М. Касаткина, утверждают, что Мандрыку никто из Крыма не отсылал.
Так или иначе, было решено, что Фрунзе должен лечь на операционный стол. Впрочем, кто бы ни принимал решение об операции, оно должно быть подтверждено врачебным консилиумом. По прибытии в Москву Фрунзе положили в Кремлевскую больницу. 8 октября 1925 года консилиум под председательством наркома здравоохранения Н. А. Семашко «рекомендовал хирургическое вмешательство в связи с обнаруженными признаками язвы желудка».
В те годы Кремлевская больница находилась в состоянии своего становления, незадолго до описываемых событий, летом 1925 года, она была переведена в здание на улицу Воздвиженка, 6. На тот момент больница не располагала подходящими операционными, и Фрунзе был переведен в больницу имени Кузьмы Солдатенко (сейчас – Московская клиническая больница им. Боткина), которой с 1920 года руководил профессор В. Н. Розанов. Он в свое время был лечащим врачом Ленина, извлек из его тела две пули (о чем мы уже упоминали в соответствующей статье), и он же должен был делать операцию Фрунзе.
Ассистентами Розанова были назначены знаменитый ленинградский хирург И. И. Греков и московский хирург А. В. Мартынов. Естественно, что к лечению Фрунзе были привлечены лучшие медицинские силы, по выражению Льва Лурье, это была «хирургическая сборная страны».
24 октября в Солдатенковской больнице был проведен второй врачебный консилиум. Его выводы фактически совпадали с первым: «Давность заболевания и наклонность к кровотечению, могущему оказаться жизненно опасным, не дают права рисковать дальнейшим выжидательным лечением. Предлагая операцию, необходимо, однако, предупредить, что операция может оказаться, в зависимости от тех изменений, которые будут обнаружены по вскрытии брюшной полости, трудной и серьезной. Необходимо также считаться с тем, что операция не является радикальной, что возможны рецидивы, и что операция не избавляет больного от необходимости и в дальнейшем соблюдать известный режим и продолжать лечение… Операция может быть проведена в ближайшие дни».
Глядя на это заключение, даже неспециалисту ясно, что люди, его писавшие и подписывавшие, действовали с большой оглядкой, явно перестраховывались. Что, в общем-то, вполне объяснимо по двум причинам. Во-первых, уровень технологий 1925 года так или иначе отличался от современного. Во-вторых, речь шла о человеке, входившем в пятерку высших руководителей страны.
Естественно, возникает вопрос: если опираться на данные и заключение консилиума, была ли эта операция, на взгляд современного врача, действительно необходима? Предоставим слово специалисту, а именно уже упоминавшемуся нами Виктору Тополянскому, который по своему основному роду занятий является доцентом Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова: «С одной стороны, все состояние Фрунзе, весь его анамнез служили прямым показанием к проведению хирургического вмешательства в том или ином объеме. Для этого были прежде всего такие основания, как наличие хронической, глубокой, как мы говорим, каллезной язвы с мозолистыми краями в области двенадцатиперстной кишки; второе – это повторные желудочно-кишечные кровотечения, которые приводили к резкому ухудшению его самочувствия и вынуждали длительное время находиться на постельном режиме».
А как сам Михаил Фрунзе оценивал свое состояние? Конечно, в подобных ситуациях, что бы ни говорил пациент, опираться прежде всего нужно на выводы врачей, но мнение больного, да еще такого, как Фрунзе, узнать очень интересно. В своем последнем письме жене председатель Реввоенсовета писал: «Ну вот… и подошел конец моим испытаниям, Завтра утром переезжаю в Солдатенковскую больницу, а послезавтра (в четверг) будет операция. Когда ты получишь это письмо, вероятно, в твоих руках уже будет телеграмма, извещающая о ее результатах. Я сейчас чувствую себя абсолютно здоровым, и даже как-то смешно не только идти, а даже думать об операции. Тем не менее оба консилиума постановили ее делать… У меня самого все чаще и чаще мелькает мысль, что ничего серьезного нет, ибо в противном случае как-то трудно объяснить факт моей быстрой поправки после отдыха и лечения».
Вот так, у Фрунзе все чаще мелькает мысль, что ничего серьезного нет. Но врачи и политбюро настаивают на операции. Так или иначе, как и любой другой человек на его месте, Михаил Васильевич рассчитывает на благополучный исход предстоящей операции…
Операция Фрунзе началась 29 октября 1925 года в 12.40. Помимо Розанова, Грекова и Мартынова, на ней присутствовали сотрудники Лечебно-санитарного управления Кремля П. Н. Обросов, А. М. Касаткин, А. Ю. Канель и Л. Г. Левин. Наркоз проводил доктор А. Д. Очкин.
О ходе операции известно со слов врачей, ее проводивших. С самого начала стало ясно, что все идет не по плану. Когда была вскрыта брюшная полость, оказалось, что ее цель бессмысленна – язва затянулась… Выяснилось, что клиническая картина выглядит не так, как представляли ее себе врачи. Были, однако, обнаружены другие очаги воспаления в брюшной полости, не совсем заживший аппендикс.
Собственно операция длилась 35 минут. Наркоз давали дважды, больной долго не засыпал, и ему увеличили дозу хлороформа. Именно это и стало причиной резкого ухудшения его состояния. Организм Фрунзе, очевидно, не переносил хлороформ, который ему влили в двойной дозе. Уже в ходе операции появились характерные признаки непереносимости наркоза – ослабло дыхание, упал пульс, наступил сердечный шок. Из-за падения пульса врачи применяли впрыскивания, стимулирующие сердечную деятельность. С сердечной недостаточностью боролись профессор Д. И. Плетнев и хирург из отделения Розанова Б. И. Нейман. Врачи спасали пациента 39 часов. Но все меры вывести больного из наркоза оказались безуспешными – 31 октября в 5 часов 40 минут Михаил Фрунзе умер.
В тот же день, 31 октября, было произведено вскрытие. Его делали известнейшие патологоанатомы под руководством профессора Абрикосова. При вскрытии присутствовали не только врачи, но и четверка партийных руководителей – Сталин, Рыков, Бубнов, Микоян. В выписке из протокола указано: «Заболевание М. В. Фрунзе, с одной стороны, заключалось в наличии круглой язвы двенадцатиперстной кишки… с другой стороны, имелся застарелый воспалительный процесс брюшной полости. Операция… вызвала обострение имевшего место хронического воспалительного процесса, что повлекло за собой быстрый упадок сердечной деятельности и смертельный исход».
В целом вскрытие показало следующее:
1) У пациента был обнаружен распространенный фибринозно-гнойный перитонит. Степень выраженности этого перитонита такая, что его вполне можно считать причиной смерти.
2) У пациента имела место неполноценность аорты и крупных артериальных сосудов. Очевидно, эта патология имела врожденный характер. Непосредственной причиной смерти она не являлась.
3) У Фрунзе был туберкулез легких, который ко времени операции уже зажил. Какой-то значительной роли в наступлении смерти туберкулез не сыграл.
4) У пациента был обнаружен застарелый воспалительный процесс в области удаленного аппендикса.
Впрочем, и тогда, в 1925-м, и сейчас не все склонны доверять этому заключению. Виктор Тополянский имеет свой взгляд на результаты вскрытия: «К сожалению, профессор Абрикосов мог скрыть те или иные данные патологоанатомического исследования. Этим он занимался еще в 1924 году, когда производил вскрытие тела умершего вождя мирового пролетариата, а повторно он это сделал, вскрывая тело Фрунзе.
