водопады и места, где были обнаружены редкие растения. Никаких сенсационных открытий они не сделали. Никто не видел, например, исчезнувшее дерево-медузу. Но многие из более сорока эндемичных видов растений им все же удалось занести в свои дневники. На территории проектируемого заповедника существует, оказывается, много экземпляров почти исчезнувшего железного дерева.
Одна из задач национального парка — сохранение горных массивов, имеющих важное значение для сбора воды и естественной защиты недавно созданной плотины, обеспечивающей Викторию пресной водой. Территория заповедника охватит также обширную целинную область между двумя высочайшими на этой островной группе горами — Сейшелуа (905 м), с ее редким облачным лесом, и Ле Ниоль (681 м). (Совсем недавно там встречали сейшельскую карликовую сову.) Сюда же войдет и малонаселенная береговая линия с коралловыми рифами, которые надо защитить от вооруженных гарпунами браконьеров и туристов — любителей устриц и раковин.
Если эти планы воплотятся в жизнь, то появится большой единый заповедник для охраны остатков эндемичной флоры и фауны, включая все виды насекомых, обитателей эндемичных растений, и богатой красками фауны коралловых рифов, которая также окажется под угрозой, когда на Сейшелах появится регулярное воздушное сообщение и увеличится поток туристов.
Но ради сохранения этой удивительной флоры требуется не один заповедник. Английские ботаники предложили создать двенадцать подобных заповедников на пяти островах, где эндемичные виды сочетались бы с африканскими, малагасийскими и индо-малайскими. Это предложил Джеффрей на симпозиуме по проблемам Африки в 1968 году в Упсале.
Планы создания некоторых из них, например заповедников сейшельской пальмы «Валле-де-Мэй», «Анс-Мари-Луиза» и «Фонд Фердинанда» на Праслене, можно считать вполне осуществимыми. Несомненно, возникнут большие затруднения в тех местах, где сохранились частные владения, на которые не распространяются законы. Например, то немногое, что еще осталось от низменного леса на Силуэте, принадлежит индийцу, который вряд ли захочет отказаться от своей собственности за сравнительно низкую цену. И в отношении государственной земли могут возникнуть некоторые конфликты, например, связанные с законным интересом властей к расширению чайных плантаций, чтобы дать работу и доход все увеличивающемуся населению. До сих пор эти чайные плантации вплотную подступали к последним районам естественного леса на горе Бланк (667 м), которая по проекту должна войти в национальный парк…
Уже в 1968 году архитектор Комлоси разработал положение о национальном парке, согласно которому должна быть создана комиссия, полномочная распоряжаться своими собственными ресурсами. С 1961 года существует лишь Комитет по охране природы. Но никто до сих пор не знает, откуда взять необходимые для этих целей средства, в том числе и для покупки частных владений. Гораздо легче заполучить средства для защиты редких животных или для приобретения птичьих островов, типа Кузен, от международных организаций, чем иметь местные фонды для сохранения ценных растений в их естественной среде. Сегодня, когда я пишу эти строки, я не знаю еще, чем кончатся благие намерения местных энтузиастов.
Разоренное море
Когда рыбаки возвращаются с богатым уловом, у пирса или у берега, где они пристают, начинается настоящее светопреставление. «Посмотрите, какие огромные рыбины!» — восторгаются зрители. Здесь мало кому по карману мясо. Главный источник белка — рыба. Ее могут купить многие, особенно если улов настолько богат, что рыбаки продают за несколько жалких рупий и небольшие связки мелкой рыбешки, и «солидного», достигающего иногда три четверти метра в длину «вара-вара»
«Во какая была рыба!» — говорят здесь, отмеряя на левой руке от кончиков пальцев длину рыбы. Никому из местных жителей и в голову не приходит размахивать руками на манер европейских рыболовов- любителей.
Наилучшим для рыбаков сезоном считается время с ноября по апрель, когда дует северо-западный муссон. Тогда к берегам один за другим подходят большие косяки съедобной рыбы, преследуемые хищниками, правда, тоже съедобными. В это время можно ловить даже кошельковым неводом, укладывая его дугой вокруг косяка и затем вытягивая на берег. И, наоборот, в месяцы юго-восточного муссона часто бывает так мало рыбы, что она становится слишком дорогой для бедняков.
Увеличению добычи рыбы мешают устаревшие методы рыболовства. Как любители, так и профессионалы выходят в море на небольших пирогах и недалеко от берега забрасывают лесы. У большинства местных жителей имеются рыболовные снасти, но лодок нет. Новая пирога стоит слишком дорого для бедных сейшельцев. Обычно они нанимают ее у какого-нибудь зажиточного землевладельца, расплачиваясь затем частью улова. Но на такой маленькой лодке невозможно добраться до дальних банок, где еще сохранилось много рыбы. Поэтому рыбу ловят у близлежащих рифов, отчего количество обычных видов прибрежных рыб сильно сократилось. А море в это время бороздят крупные рыболовецкие суда, принадлежащие японцам и китайцам с Тайваня.
Во времена Малавуа, естественно, все было иначе. Тогда рыба водилась в изобилии даже в заливах и около побережья. В одном из своих донесений от 1787 года он отмечал, что здесь много рыбы-пилы, из печени которой колонисты делают жир и используют его как для приготовления пищи, так и для заправки ламп. Он перечислял и другие виды рыб, содержащих жир, включая акул, огромных «дьяволов-тунцов», а также упоминал морскую корову. (Малавуа считал морскую корову рыбой.) Комендант полагал, что на островах можно с выгодой основать несколько фабрик по производству рыбьего жира. Кроме того, он рекомендовал места для постройки солеварен.
Всё говорило о том, что к его советам прислушались. В 90-х годах XVIII века Сейшелы начали экспортировать рыбий жир, соленую рыбу и соль на острова, расположенные к югу от них. Но добиться многого тогда не успели, и в XIX веке, в период общего упадка экономики, их экспорт прекратился. В настоящее время никто здесь не производит соли и не ловит рыбы больше, чем требуется для местного потребления, хотя прибыльная деятельность иностранных рыболовецких флотов доказывает, что островное население должно было бы достичь определенного благосостояния, только правильно используя свои морские богатства.
Правда, еще в 50-е годы нашего столетия здесь попытались развивать рыболовство. Исследования специалистов показали, что для этого имелись хорошие возможности, и Корпорация колониального развития послала два современных рыболовецких судна на Маэ, чтобы поставить рыболовство на промышленную основу. Полагали, что можно будет продавать рыбопродукты в Восточную Африку, но по какой-то причине — явно не из-за отсутствия рыбы — предприятие это провалилось, суда отобрали и продали в Момбасу. После чего отношение британских властей к этому вопросу стало резко отрицательным, и они отклоняли любую просьбу о поддержке рыболовства на Сейшелах. Более того, в конце 60-х годов они предоставили выгодные условия в Виктории японцам и китайцам с Тайваня. Во время моего пребывания на Маэ туда часто заходили японские суда за углем или для перегрузки улова с небольших судов на более крупные, отправлявшиеся в Японию.
Подобное отношение британского правительства к развитию рыболовства на Сейшелах тем более удивляет, что этот же вопрос в других государствах оно решало совершенно по-иному. Например, задолго до того, как Барбадос стал самостоятельным, английские банки предоставили островным рыбакам кредиты на приобретение океанских судов. Именно поэтому Барбадос сумел создать рыбную промышленность, оказавшуюся в состоянии конкурировать с японцами в Атлантическом океане.
Морские коровы, о которых писал в свое время Малавуа, вероятно, были дюгонями. Это — неуклюжие
