Жизнь за любовь

– Вероятно, ты права. – Затем нежно поправил локоны на ее висках, чтобы они не липли к ране.

Энни потупилась, едва дыша.

– И что же дальше? – спросил Марк. – Новые раны и я в роли врача? – со смехом продолжил он.

Энни выдавила из себя слабую улыбку, покачивая головой.

– Нет, ничего такого больше не будет.

– Отлично.

Марк насухо вытер руки, опустив глаза и прикрыв их густыми ресницами, предоставляя девушке возможность без помех наблюдать за ним в полной уверенности, что он того не замечает. Его нежность и забота о ней озадачили Энни. Это при том, что он силой привез ее сюда, говорил такие странные вещи. Да, ей было над чем задуматься.

И тут Марк глянул на нее, перехватив ее изучающий взгляд. Это произошло так неожиданно, что Энни просто не успела отвести глаза. Она явственно слышала, как стало громче его и без того уже шумное дыхание, заметила, как потемнели его глаза. И все же они искрились, сверкали, горели! И Энни уже не могла отвести взгляд от его глаз. Она словно падала в них, тонула в них…

– Энни, – прошептал Марк и ладонью дотронулся до ее щеки, лаская ее.

По телу Энни пробежал озноб, она замерла, не в силах двинуться. Марк медленно потянулся вперед, и Энни увидела его губы, они ждали ее… Потом его уста коснулись ее, и девушка прикрыла веки, едва слышно застонав. Прикосновение его губ разожгло настоящий пожар в ее теле. Она сама была напугана тем, с какой страстью отвечала ему. Она не должна позволять Марку целовать ее. Энни отлично понимала, чем все это кончится. Собравшись с духом, она отпрянула.

Только сейчас до нее дошло, что и у Марка были закрыты глаза, потому что мгновением позже он их открыл, и она снова увидела его темные зрачки, похожие на бездонные черные дыры в космосе. Марк поднялся на ноги, поднял и ее, обхватив руками за плечи.

– Не надо, – вырывалась Энни, видя выражение его лица. Это невозможно. Страшно быть объектом столь явного, столь мощного желания. Энни была в ужасе.

А Марк, казалось, не слышал ее. Он еще ниже склонил голову, его губы искали ее рот с такой слепой страстью, что сердце у девушки гулко стучало о ребра. Она продолжала изворачиваться, пытаясь высвободиться. Однако в конце концов его губы нашли ее рот.

Потом он провел рукой по ее спине, продолжая крепко прижимать ее к себе. Другой рукой он нежно прокладывал путь от ее подбородка ниже, к талии. Каждое прикосновение его пальцев вызывало у Энни бурный прилив чувств. Вся она была словно в огне, ей казалось, что она тает перед ним, словно воск в пламени свечи. Энни вцепилась пальцами в ворот рубахи Марка, чтобы не упасть. Ее никогда прежде так не целовали. И это был даже не поцелуй – это было что‑то, что поглотило, засосало ее в него. Энни не знала, что ей дальше делать, и просто прикрыла глаза, не противясь больше, бездумно, точно в опьянении.

А Марк уже расстегивал пуговицы на ее блузке из белого шелка. Энни заметила, как дрожат его пальцы, когда его рука скользнула ей под блузку и прикоснулась к узорчатому лифчику, сорвала его и дотронулась до ее горячих, упругих грудей.

Она выгнулась дугой, не в силах сопротивляться, издала глубокий грудной, почти животный стон страсти.

– Энни, Энни. – бормотал Марк, и она чувствовала, что он весь дрожит

Но вдруг Марк оторвался от ее губ и поднял голову. Энни было очень трудно возвращаться на землю с тех высот, куда он ее увлек. Она медленно приоткрыла глаза и глянула на него.

– Ты с кем‑нибудь спала? – спросил Марк низким, почти грубым голосом.

Энни словно пришпорили – так она вознегодовала!

– Сколько раз вам можно повторять – моя личная жизнь вас не касается. Прекратите задавать мне такие вопросы.

Марк продолжал ее пристально рассматривать.

– Я читал одну занятную заметку о том, что твой менеджер был еще и твоим дружком.

Краска ударила ей в лицо.

– Газетные писаки всегда придумывают чтолибо подобное.

Марк прищурился, его глаза стали пронзительно‑проницательными.

– А это в самом деле просто газетные выдумки?

Энни не могла выдержать его прямой взгляд и отвела глаза, но вздернула подбородок, пульс стал отдаваться у нее в ушах.

– Между мной и Филиппом никогда ничего не было.

Это, увы, истинная правда. Филипп так и не смог разобраться в ее чувствах, понять, что в них было нечто большее, нежели обычное дружеское расположение. Энни была абсолютно уверена в том, что Филипп так ничего и не заметил. Да если бы и узнал, ни за что бы не поверил, потому что, будучи жестким, железным бизнесменом, Филипп был слепым котенком во всем, что касалось чувств. Энни так и не припомнила ни единого особого взгляда с его стороны. Филипп действительно совершенно не разбирался в вопросах любви. Именно потому ему и потребовалось столь много времени, чтобы понять, как же он относится к Диане и что она сама испытывает к нему. А ведь это было на поверхности в течение долгих лет, пока судьба не взяла все в свои руки и не свела их вместе. Тут Энни возблагодарила судьбу за то, что ни взглядом, ни словом не выдала Филиппу свою тайну. По крайней мере у нее не было теперь повода для сожаления.

– А как ты отнеслась к тому, что твоя соседка по квартире вышла за него? – настаивал Марк.

– Я была главной подружкой невесты на их свадьбе! Я бы не пошла на это, если бы не была рада за них. – От волнения ее изумрудные глаза стали совсем зелеными. Марку больше не удастся вырвать у нее ни единого признания, если это было его главной целью. – А вы, часом, не репортер? – ядовито осведомилась Энни. И быстро глянула на Марка: может, она попала в точку? Но Марк только рассмеялся.

– Нет, я вовсе не репортер, Энни.

– Тогда чем вы занимаетесь? Должны же вы иметь какое‑то занятие?

– Я бизнесмен.

– В какой области?

Марк пожал плечами.