Жизнь за любовь

и альпийских долинах. – Энни свела брови. – Кажется, там были и вы, во сне, хотя я не помню, видела ли я ваше лицо, но там точно был мужчина…

Однако Энни не была до конца откровенной. Она знала точно, что видела в своем сне Марка. Она действительно не помнила, видела ли его лицо, но, попав в его объятия, знала, кто ее так страстно целует. Сейчас она об этом умолчала.

Марк внимательно слушал, машинально продолжая поглаживать девушку по голове.

– А потом… – Энни запнулась и закрыла глаза, вспомнив тот ужас, – все смешалось… Я кудато с криком бежала, сверкали вспышки света, слышались автоматные очереди, крики людей… на другом языке. Похоже на немецкий… Боже! Одному Тебе ведомо, почему мне приснился такой сон. Почему я его видела? Возможно, недавно смотрела похожий фильм…

Марк молчал, продолжая поглаживать ее по волосам.

– Кто‑то бежал через лес, пытаясь спастись, – медленно продолжала рассказ Энни. – Мне показалось, что его застрелили, я сама не видела, но страшно испугалась и принялась кричать.

Наступила долгая тишина. Потом Марк подал голос:

– Ты рассказала весь сон? На этом месте ты закричала и проснулась?

Девушка кивнула. На лбу у нее проступила испарина. Она мягко отстранилась от Марка и потянулась за бумажной салфеткой, что были в коробочке, стоявшей у ее кровати. И только тут вспомнила, что она в одной рубашке, с обнаженными руками. Коротенькая ночная рубашка была столь тонка, что Энни выглядела почти голой. Марк смотрел на нее, тяжело и хрипло дыша. Девушка поспешно натянула одеяло на плечи и сердито глянула на него.

– Не помню, когда в последний раз у меня были кошмары. Никогда не думала, что увижу такую жуть. Но ведь в этом нет ничего особенного, правда? После всего, что произошло, я на пределе сил – неудивительно, что мне привиделся кошмар. Возможно, теперь вы отвезете меня в Париж. Я так напугана, что больше здесь не смогу заснуть. Кошмары же могут повториться…

– Обязательно повторятся, – тихо сказал Марк. Энни испуганно уставилась на него.

– Как вы можете так спокойно об этом говорить? Ведь то, что я вам рассказала, просто ужасно. Я не могу пройти через весь этот ад еще раз. Вы даже не представляете себе, что это такое…

– Я знаю, Энни, – возразил Марк, и Энни замерла, широко распахнув от изумления глаза.

– Я хотела бы знать, что вы имеете в виду?

– У меня были те же самые кошмары долгие годы, Энни. Да и сейчас случаются.

Медленно, словно пытаясь вникнуть в смысл его слов, она переспросила:

– У вас тоже были кошмары?

– У меня были те же кошмары, что и у тебя, – поправил ее Марк.

– Те же? – Энни совсем растерялась. – Не понимаю, о чем вы говорите…

– Да о сновидениях, в которых был и сосновый бор, и деревянная избушка в лесу…

Энни замерла – она ничего ему не говорила об этой избушке. Девушка впилась взглядом ему в лицо.

– Какая избушка? – прошептала девушка.

Марк вздохнул.

– Ну разве тебе не снился домик в лесу? Там, между деревьев. Избушка лесника, сложенная из бревен?

Девушка молчала, припоминая бревенчатые стены избушки. Она позабыла, как именно та выглядела в ее сне, поскольку все ее помыслы были заняты тем, чтобы встретиться с человеком, который там ее ждал.

Марк изучающе поглядывал на нее.

– Ты ведь видела во сне избушку, да? – настойчиво спрашивал он.

– Да, видела, – призналась Энни. – Но как вы об этом узнали? И вообще, что тут происходит?

Энни пыталась собраться с мыслями, уразуметь, что же такое происходит вокруг нее, однако паника и ужас, вновь охватившие ее, помешали этому.

– Вы что, проводите надо мной какой‑то эксперимент? Прибегли к помощи телепатии, чтобы вбить свой замысел мне в голову? Что вы надо мной вытворяете?

– Я ровным счетом ничего не делаю, – заверил ее Марк, но могла ли она верить ему на слово?

– Тогда откуда вам стало известно содержание моего сна? Вы точно сделали что‑то, чтобы вызвать и у меня те же кошмары. Так что это было? Вы загипнотизировали меня? Так иногда делается. Например, внушают кому‑нибудь путем гипноза некую идею и заставляют что‑то делать или говорить, но после «пробуждения» они не имеют ни малейшего понятия о том, что делали. Гипнотизер приказывает им все забыть, и люди забывают даже то, что когда‑либо были загипнотизированы.

Марк покачал головой.

– Я не гипнотизировал тебя, Энни.

– Но тогда как вы узнали о моем сне?

– Я уже говорил тебе, что вижу те же самые сны.

Энни уставилась на него, наморщив лоб.

– Ничего не понимаю. Как это вы видите те же самые сны? И почему вам должны сниться те же сны, что и мне? Как вы узнали о них, даже если все обстоит так на самом деле?

– Да потому что наши сны имеют общий источник, Энни.

– Слышала такое. «Сны приходят из подсознания», – не сдавалась девушка. – Но мое подсознание не имеет ничего общего с вашим!

– Мы видим сны о нашей жизни, Энни. О том, что мы делали сегодня, вчера, год назад. Наши сны о настоящем и о прошлом. Их смешение позволяет нам лучше понять смысл нашей жизни.

В зеленых глазах Энни разгорелся огонь нетерпения.