– Скажите, а что можно в качестве полотенца использовать? А то я как-то постеснялся теми, что тут висят, руки вытереть.
Вопрос был настолько для меня неожиданным, что я как открыл рот, так и замер.
Видимо, моё замешательство он принял за реакцию на его наглость, поэтому стал нервно вытирать руки об одежду, а потом вытащил из-за ремня некое подобие кепки, служившее ему головным убором, и вытер лицо.
– М-да! С гигиеной у тебя проблем, явно, нет, – говорю я ему. – У тебя же одежда не чище той бетонки, что у вас в части от казармы до столовки тянется.
Парень виновато на меня смотрит и с ноги на ногу переминается.
Вот это его поведение и предшествовавшая, чисто детская просьба посетить туалет, видимо, меня и подкупили. Мы же все люди, и ничто человеческое нам не чуждо.
– Ну, ладно. Ты – проходи. Только дистанцию держи. Мы с тобой всё же немного в «Петровку» поиграем. И, это, ты свою эту ортопедическую бейсболку перестань, наконец, мять!
– Это – кепи называется, – обиженным тоном говорит он и запихивает кепку обратно за ремень.
– Проходи. Не топчись там.
Озираясь, солдатик входит в комнату и направляется прямо к креслу, которое стоит напротив того, где сижу я.
– Нет-нет! Ты уж меня извини, но соблюдать дистанцию, я всё же думаю, будет невредно. Давай, чтобы я тебе больше об этом не напоминал. Так что, ты на диван садись, – говорю я и кивком головы показываю в сторону дивана.
– Ладно… – отвечает. – Только ружьё-то теперь ко мне ближе, чем к вам. В смысле – мне его схватить будет сподручнее.
Я буквально врастаю в кресло. Страх сковал меня теперь уже по-настоящему.
Но паренёк спокойно проходит и присаживается на самый край дивана. Скромничает.
Поборов волну страха, пытаюсь сделать вид, что его замечание насчёт ружья меня не интересует.
– Да ты садись поудобней. Что ты ведёшь себя, как в приёмной у командира части. Можешь даже развалиться, если твоя трясучка того потребует. Как она, кстати?
– Если мне опять в туалет понадобится, пустите?
– Ну, а что ж, мне тебя на улицу с твоей проблемой гнать?
– Нет, правда – не выгоните?
– Давай-ка, эту тему пока трогать не будем. Я ещё много чего не знаю, поэтому будем считать, что ты пробрался ко мне в дом, а я даже и об этом ещё не знаю. Я в ванной. Понял?
Но по нему было видно, что он меня совсем не понимает. Сидит на самом краешке дивана, ручки на коленках сложил, глаза круглые – непонимающие. Но не глупые!
Указав ему кивком головы на дверь, из которой он только что вышел, поясняю.
– Я там. Моюсь я. Понял? Душ принимаю, и всё такое…
– Понял. А долго вы в ванной будете?
– А вот это мы с тобой сейчас и узнаем.
Ещё раз, обведя комнату взглядом, солдатик говорит.
– Книг у вас, ну прямо как у нас на старой квартире было! Вы кто? Работаете в смысле кем?
Вижу, не хочет он, так сказать, на злобу дня говорить. Ну ладно, думаю, не буду свежую рану трогать, сам заговорит. Так всегда бывает – проверено.
– Я историк. И если ты в школе учился, то должен быть знаком с моими работами. Я один из авторов того скандального учебника, который хотели запретить…
– Сегодня вечером на Патриарших будет интересная история! – Вдруг улыбнувшись, сказал паренёк.
– Что? – не понял его я. – Ты о чём это?
– Ну, как только вы сказали, что вы историк, я Воланда вспомнил! Помните?
– А! Ну, конечно! Самое время – книжки вспоминать! – говорю я и отмечаю для себя, что парень-то меня совсем не боится. Или, может, бдительность усыпляет?
– А вы один тут живёте?
– ???
– Ой, простите, это я машинально спросил. Ну, чтобы говорить о чём-нибудь. А то, как представлю, о чём вы меня спрашивать станете, так уже жалеть начинаю, что автомат свой в реке утопил.
Отмечаю для себя и сей интересный факт! Но, не подавая вида, что меня он вполне устраивает, говорю.
– А то, что? Избавил бы меня от излишнего любопытства?
– Опять вы! Я его выбросил, ну… чтобы себя не застрелить. А то, глупость какая-то выходит… Отвечать-то я за свой поступок, конечно, не собирался. Впрочем, я и совершать-то его не собирался…
Смотрю, совсем ему эта тема сейчас не нужна. Видимо, вышла какая-то ошибка, недоразумение какое-то, а парень явно не из тех, которые спокойно могут это пережить. Ну, да что голову-то ломать! Просто надо с ним, как с бомбой, – аккуратно то есть. Как там, в Библии сказано? – «Всё тайное станет явным». Вот. И не надо события торопить.
Немного помолчав, он уже более спокойным тоном продолжил:
– Я ведь шёл сюда, чтобы позвонить, – сказал и смотрит на меня, как будто хочет по каким-то приметам определить, поверил я ему или нет.
– У нас в части телефон, конечно, есть, только там меня сразу повязали бы, – добавляет он.
Некоторое время парень молча меня разглядывает, видимо, ожидая моей реакции на его слова, а потом продолжает:
– Мобильник у меня, конечно, есть. Только он у каптёра остался… Нельзя в караул с телефоном…
– То есть, ты ко мне в дом забрался, чтобы позвонить по телефону, что ли? – не скрывая своего удивления, спрашиваю я.
– Ну да! В этой комнате его, ну, телефона то есть, не оказалось. А сколько времени у меня на всё, я тоже не знал. Вы с этой женщиной поговорили и пошли куда-то. Я из-за машины, ну, где прятался от неё, а потом и от вас, сразу в дом – шасть! А телефона-то нет! А я, как вошёл в дом, заметил лестницу на второй этаж, ну думаю, там-то точно должен быть. Здесь ведь не деревня, правильно?.. Телефоны у всех есть. И номер городской… Про это у нас в части каждый знает.
Говорил он всё это, сбиваясь и путаясь от волнения, но кое-что очень даже прояснил.
Вот зачем солдатики по пустующим домам шныряют, осенило меня. Много раз замечали, что в оставленные без надзора дома кто-то проникал, однако, вроде ничего не украдено. А они, значит, позвонить приходили. Теперь объясняется и появление счетов за междугородние переговоры… Вон оно что!..
– Ты москвич?
– Да.
– Я почему-то так и подумал, когда тебя увидел. Ну, продолжай!
– Я на второй этаж стал подниматься, а тут вы с ружьём, ну, я и понял – кранты мне.
Вот, пожалуйста, ещё откровение! Он, оказывается, как меня с ружьём увидел, так сразу и сдался. А я даже не знал, что в доме кто-то есть, пока запах не почувствовал.
– Думал, пробежать мимо вас к двери, но представил, как вы мне в спину жахнете из двух стволов, и решил, что надо по-хорошему. А тут ещё живот скрутило. Ну, в общем, кончились мои бега.
– Почему же кончились? Я ведь не опергруппа и не следователь, как ты правильно заметил. Можешь в любой момент уйти. Только давай договоримся: здесь тебя никогда не было. Мне статья за укрывательство не нужна. Понял?
Вижу, парень опять сник. Видимо, он только почувствовал моральную поддержку, а я тут же из-под него стул-то и выдернул. Ну, как с ним быть? Я же понимаю, что у него стресс за стрессом, и всё, как говорится, по голове. Педагог или психолог там – из меня никакой. А в такой ситуации – тем более. Скорее, навредить могу.
– Тебя как зовут?
