– Конечно, ты можешь пройти в гостиную и составить мне компанию.
– Я имела в виду не это. Я могу нарезать бутерброды или накрыть на стол.
– Спасибо, ничего не надо. Видишь ли, вечеринки для детей несколько изменились, и твои предположения о мороженом и желе были абсолютно верны. Они хотят заказать пиццу! – Росс вздохнул. – В наши дни все было совсем по-другому.
– Не знаю, – вырвалось у Урсулы. – У меня никогда не было дней рождения. Росс изумленно уставился на нее.
– Что значит никогда?
– Никогда – значит никогда. Думаешь, это ужасно?
– Это необычно. А почему так вышло?
– Тебе это вряд ли покажется интересным.
– Интересно или неинтересно – это могу решить только я. Расслабься, Урсула, мы же не на работе. Итак, почему?
– Ты всегда такой настырный?
– Приходится. Ты никогда не рассказывала мне о своем детстве. Что, трудновато приходилось?
– Мать растила нас одна и была вынуждена браться за любую работу, чтобы прокормить меня и Амбер. Каждое пенни было на счету, поэтому ни о каких днях рожденья мы даже не мечтали. Правда, иногда мама пекла для нас торт и украшала его свечками, а потом мы втроем задували их. – Урсула помолчала. – Когда мама в последний раз готовила торт, Амбер было столько же, сколько Кэт.
– А потом?
– Ты хочешь знать, что было дальше? – Поколебавшись, Урсула продолжила: – Потом мама заболела. Она болела очень долго и в прошлом году умерла.
– И все это время ты заботилась о ней?
– Конечно, каждый день, до самого конца.
– Это многое объясняет.
– Объясняет?
– Да, твою доброту, твою самостоятельность, твою… Впрочем, ты права. У нас не сеанс психотерапии. Пойдем, выпьем чего-нибудь.
– Звучит заманчиво.
Они прошли в гостиную. Комната выглядела очень современно и красиво. На столе в ведерке со льдом уже стояла открытая бутылка шампанского.
– Как насчет бокала шампанского? – спросил Росс.
– С удовольствием.
Росс наполнил два бокала и один протянул Урсуле. Через окно был виден прекрасно ухоженный сад.
– Кто ухаживает за садом? Ты или Джейн?
– О, Джейн ненавидит сады. Ей нравятся срезанные цветы, упакованные в роскошную бумагу и купленные в самых дорогих магазинах.
– А тебе?
– А я, напротив, люблю копаться в земле. Есть что-то очень успокаивающее в уходе за растениями. Сначала ты сажаешь их, потом пропалываешь, поливаешь, и наконец вырастает роскошный цветок, и ты испытываешь гордость за то, что помог ему появиться на свет. Я предпочитаю работать в саду вместе с Кэт.
Росс так близко подошел к Урсуле, что она чувствовала горьковато– лимонный запах его одеколона. Наверное, незадолго до этого он принимал душ, и к запаху одеколона примешивался запах мыла.
Урсула задрожала, хотя в комнате было очень жарко. Она быстро отпила глоток шампанского.
– Кто-нибудь еще придет?
– Ты имеешь в виду детей?
– Я имею в виду взрослых.
– Только Джейн, я надеюсь.
– Ни бабушек, ни дедушек?
– Мои родители умерли, а родители Джейн в разводе. Ее мать живет в Австралии.
– Извини, Росс, в любом случае я польщена, что я – единственная из приглашенных взрослых.
– Прости, Урсула, но я немного обманул тебя.
– Каким образом?
– Видишь ли, в последнее время у Джейн много работы, она иногда забывает о времени и…
– И тебе была нужна женщина, которая сможет заменить ее на вечеринке для детей?
– Да, кто сможет занять чем-нибудь детей.
– Не думаю, что твой выбор удачен, Росс. Но, – засмеялась Урсула, увидев, как внезапно побледнел Росс, – мы что-нибудь придумаем. Во время еды они с удовольствием посмотрят телевизор, а потом будут счастливы, если мы оставим их одних и не будем им мешать.
– У тебя случайно нет ребенка? Или двух?
– Нет. Просто я приглядывала за сестрой, пока мама была больна. – Сейчас Амбер уже взрослая, и приглядывать за ней нет необходимости.
– Это, должно быть, Джейн, – быстро сказал Росс как раз в тот момент, когда его жена входила в комнату в сопровождении четырех нарядно одетых мужчин богемного вида.
– Привет, дорогой! – засмеялась Джейн и послала мужу воздушный поцелуй.
