того, что наверняка вообразил себе Ромэн, что Сорка едва не рассмеялась.
От чуть ли не постоянного напряжения у нее разболелась голова. А Ромэн смотрел так, словно она только что нанюхалась порошка.
— Мне хочется вернуться в отель. Я устала, и у меня болит голова.
— Ты никуда не пойдешь, пока я не скажу, — отрезал Ромэн. — А я еще не готов уходить.
Девушка наклонилась к нему и спокойно произнесла:
— Никто не может меня здесь задерживать, я не пленница.
— Нет... для тебя есть другое слово...
Сорка отшатнулась и замолчала.
Час спустя Сорка с отвращением озиралась по сторонам. Кто-то уговорил всех пойти в небольшой бар недалеко от отеля. Сорке очень хотелось оказаться в тихом уединении своего номера. Да где угодно, только не здесь, где все вокруг пили. Кроме Ромэна, разумеется. Да еще табачный дым стоял столбом.
Мужчина о чем-то разговаривал с Саймоном у бара. Смех, крики и громкая музыка действовали Сорке на нервы. А тут еще вдобавок Доминик крутился вокруг Люси, и это стало для Сорки последней каплей.
Ей уже было плевать, что скажет Ромэн. Разумеется, как только девушка собралась уходить, она почувствовала уверенное мужское прикосновение.
— Послушай, Ромэн, с меня хватит. Я не могу и не хочу здесь больше оставаться. У меня голова раскалывается. Ты ведь хочешь, чтобы я завтра работала?
Ромэн открыл уже рот, чтобы ей ответить, но тут музыка стихла и на весь бар прозвучал зычный голос Доминика. Пьяный и уже не понимающий, что происходит вокруг, он прокричал Люси:
— Не могу поверить, что эта шлюха забрала у тебя кокаин и еще прочла тебе лекцию. Да кем она себя возомнила? Святая, что ли, как здешние коровы? Удивлен, что она не побежала к своему любимому Ромэну, чтобы сдать тебя...
Доминик продолжал говорить, не замечая, что все затихли и слушают его.
Сорка вырвалась из рук Ромэна и со слезами убежала из бара.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
— Сорка, немедленно впусти меня.
Девушка стояла посреди своего номера, обнимая себя руками и тяжело дыша, так как всю дорогу до отеля пробежала. Услышав стук в дверь, она вздрогнула.
— Сорка, я знаю, ты у себя. Если ты сейчас же не откроешь, я вышибу эту чертову дверь.
Ромэн говорил серьезно, девушка нисколько не сомневалась в этом. Как во сне она подошла к двери. Что это значит? Поверил ли Ромэн тому, что услышал? Головная боль сделалась невыносимой.
Сорка повернула замок, распахнула дверь и отступила, пропуская мужчину в номер. Их взгляды встретились.
Ромэн закрыл дверь и молча встал перед Соркой, скрестив руки на груди. По его лицу невозможно было понять, о чем он думает. В темных брюках и рубашке он казался девушке сексуальным и потому очень опасным. Она невольно попятилась.
— Зачем? — только и спросил он.
Ее губы приоткрылись, но ни слова не слетело в тишине комнаты. Ромэн шагнул в ее сторону.
— Зачем ты это сделала? Почему защищала Люси?
У Сорки закружилась голова. Неужели он верит ей?
— Я... я... — девушка беспомощно опустилась на кровать.
Ромэн встал над ней. Ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него.
— Сорка, я прошу тебя, скажи, почему ты не рассказала, что наркотики принадлежали Люси?
Девушка пожала плечами.
— Извини... я просто...
Ромэн сел перед ней на корточки.
— Не бойся, доверься мне.
— Все было так ужасно. Я думала, ты не поверишь мне. Только не с моим прошлым. И я не хотела создавать Люси проблемы. Она еще ребенок. А мне уже нечего терять.
Ромэн встал, чувствуя себя как загнанный зверь.
— Не могу поверить, что ты позволила мне думать, будто... — Он замолчал, заходил взад-вперед по комнате, вспоминая ситуацию с Домиником и чувствуя себя безмерно виноватым.
Сорка тоже встала и заглянула Ромэну в лицо.
— Признайся, Ромэн, поймав меня с пакетиком кокаина в кармане, ты почувствовал внутреннее удовлетворение, потому что допускал такую возможность с самого начала, так?
Ромэн не мог не признать правоту девушки, а потому коротко кивнул.
Сорка развела руками и нервно рассмеялась.
— Видишь? Я знала это. И что было бы, обвини я вчера Люси? Что бы ты подумал? Если бы я обвинила молодую невинную девочку?
— Которая похожа на кого угодно, только не на... — Ромэн снова замолчал.
— Люси молодая и глупая. Доминик вскружил ей голову. В его бизнесе очень легко вычислить кого- нибудь слабого. — Сорка немного помолчала, а потом с беспокойством спросила: — Что ты собираешься с ними делать?
— Доминика уволю, — решительно заявил Ромэн. — А Люси предоставлю самой решать, оставаться или уходить. Как ты сказала, она молода. И благодаря тебе ничего не попробовала.
— Думаю, это честно, — тихо заключила Сорка. — Во всем виноват Доминик. А Люси просто послушалась его по глупости. Надеюсь, это станет для девочки хорошим уроком.
Ромэн приблизился к ней.
— Тогда в Дублине ты спросила, поверил бы я, если б ты сказала, что никогда не прикасалась к наркотикам...
Сорка затаила дыхание.
— Ты ведь не пробовала их, правда?
Сорка давно не вспоминала те далекие дни, так болезненно на ней отразившиеся, но теперь, похоже, этого не избежать. Тем более что в глазах Ромэна она видела поддержку, в которой остро нуждалась.
— Нет, не пробовала.
— Что же случилось тогда в Лондоне?
Они словно остались совершенно одни в этом мире.
— Я уже рассказывала тебе о том, что произошло после смерти моего отца.
Ромэн кивнул, подходя ближе и не сводя с нее глаз.
— Все не так просто.
— Продолжай.
Она обняла себя руками.
— После его смерти я нашла у него в кабинете свое свидетельство о рождении. Я узнала, что мама... та женщина, которую я всю жизнь звала мамой... на самом деле ею не была.
Вот. Она сказала это. И Ромэн не отвернулся!
— Моей настоящей матерью была папина секретарша. Ирландка, не испанка. У нее не было родственников, а сама она умерла при родах. Из больницы позвонили нам домой, так мама и узнала об измене отца. Поскольку сама она не могла больше иметь детей из-за осложнений, которые возникли после рождения брата, то и решила взять меня к себе дом.
