это не для Энн. Нет, не для нее.
Тем не менее Энн с удовольствием «принарядится» для Мэтью Филдинга. Надо же постоять за свои убеждения! Надо заставить его признать ее достоинства как человека, а не как женщины.
Однако получилось так, что первым нанес удар Филдинг.
Удар по самолюбию Энн, которое она так оберегала.
На следующее утро, не удостоив ее даже кивка головы, он сказал, как только она открыла дверь:
— Наконец-то. Мне нужен кофе. Кофеварка и все необходимое у вас в комнате. Молока не надо, сахара тоже. И побыстрей!
— Хорошо, сэр. Доброе утро, сэр, — ядовито-сладко ответила Энн. Ни ее тон, ни скрытая в ее словах отповедь не произвели на него ни малейшего впечатления. Он даже не поднял головы от бумаг.
Внутренне кипя, она сварила кофе и принесла ему в кабинет.
— Надеюсь, я угадала ваш вкус, сэр, — сказала она, хотя нарочно положила слишком мало кофе. В конце концов, он не говорил, чтобы она сделала его покрепче. Он разговаривал с ней как со служанкой, которая обязана знать вкусы своего господина и не имеет права возмущаться его грубостью. Вот она его и проучит.
Филдинг хмуро посмотрел на нее.
— Кармоди, я не учитель, и вы не ученица. Перестаньте величать меня «сэр».
— Извините, сэр.
— Что я вам сказал, Кармоди!
Энн сказала с вкрадчивой вежливостью:
— Это получается машинально, мистер Филдинг. Я чувствую, что говорю со старшим. Дело в том, что вы напоминаете мне отца…
— Хватит! — рявкнул Филдинг. — Идите займитесь почтой. Она у вас на столе.
— Хорошо, мистер Филдинг, — отчетливо проговорила Энн и поспешно отошла от стола, чувствуя, что у него вот-вот лопнет терпение. Но он сам виноват — не надо было обращаться с ней как с прислугой, которая не заслуживает даже слова «пожалуйста».
Энн принялась разбирать почту.
Через десять минут в дверях появился Филдинг с чашкой в руках.
— Что за помои вы мне подали, Кармоди?
Энн изобразила удивление.
— Помои, сэр?
Он тяжело вздохнул.
— В будущем варите мне кофе в два раза крепче.
— Вот как? Извините, сэр. В следующий раз я положу больше кофе, — с серьезным видом пообещала Энн.
— Да уж пожалуйста, — бросил Филдинг, швырнул чашку с блюдцем на стол и размашистым шагом вышел из комнаты.
В душе Энн зашевелился червячок сомнения. Может быть, он уже несколько часов сидит тут за столом и ломает голову над какойнибудь особенно заковыристой задачей. Ну, не поздоровался, ну, потребовал кофе — так ли уж это ужасно?
В конце концов, всем секретаршам приходится поить своих начальников кофе. А раз уж у нее в кабинете стоит кофеварка и лежат все нужные запасы, она и себе в любой момент может сварить чашечку. Пожалуй, она была к Филдингу не совсем справедлива. А Энн старалась всегда поступать по справедливости. Ладно уж, впредь она будет варить ему такой кофе, какой ему нравится.
Но что касается обращения «сэр», тут у Энн никаких угрызений совести не было. Когда он перестанет с ней разговаривать как придирчивый учитель, тогда и она перестанет называть его «сэр». А до тех пор… не уволит же он ее за чересчур почтительное обращение! Однако придется соблюдать меру и не доводить дело до крайности.
Вообще-то говоря, может быть, не стоит вести с Филдингом непрерывную войну. Он не виноват, что Роджер Хопман так безобразно с ней обошелся. А место личного секретаря Филдинга стоит того, чтобы кое-что и перетерпеть.
Когда начальник позвал Энн обсудить очередные дела, она, помня о своем решении, постаралась называть его «мистер Филдинг», лишь изредка вкрапляя «сэр». В одиннадцать часов он объявил, что идет к зубному врачу, велел ей отвечать на телефонные звонки и записывать, кто и зачем звонил.
Что Энн и делала с большим удовольствием — отвечать по телефону входило в круг ее обязанностей, — пока не позвонила Митци.
— Позовите Мэтта, — грудным голосом проговорила она в трубку. — Скажите, что звонит Митци.
— К сожалению, мистер Филдинг отлучился, и я не знаю точно, когда он вернется, — ответила Энн, рисуя в своем воображении роскошное тело, которому только и мог принадлежать подобный голос. И, стиснув зубы, добавила: — Что-нибудь ему передать?
После раздражающе долгой паузы в трубке раздался похотливый смешок, и Митци выдала нечто такое, от чего у Энн потемнело в глазах: ей только не хватало служить посредницей в постельных делишках Мэтью Филдинга!
Она записала слова Митци, от негодования чуть не порвав пером бумагу.
Пылкий любовник вернулся около двенадцати. За время его отсутствия Энн постаралась умерить свой гнев, но ничего не вышло. Что это еще за разговорчики по служебному телефону! Он сам сказал, что не потерпит на работе женской чувствительности. «Вы здесь для того, чтобы заниматься делом»— это его собственные слова. И пожалуйста — в первый же день она должна слушать про его сексуальные подвиги. Для таких поручений пусть ищет другого секретаря!
Твердо решив так или иначе дать Филдингу это понять, Энн вошла к нему в кабинет со списком телефонных звонков — каждый на отдельном листочке.
— Прочитайте мне его вслух, — бросил он, — вместе с вашими замечаниями, если в них есть нужда.
Энн сначала перечислила деловые звонки. Затем, воспользовавшись возможностью, так неразумно предоставленной ей Филдингом, принялась комментировать их.
— Последней звонила Митци, — сказала она в заключение. — Она просила поблагодарить вас за цветы и передать, что у нее лихорадка…
— Лихорадка?
— Да, сэр, — невозмутимо подтвердила Энн. — Она сказала, что ее лихорадит и что ей необходим постельный режим.
Филдинг самодовольно усмехнулся.
Если бы он выказал раздражение или хотя бы скучающе зевнул, Энн, может быть, и смолчала бы. В конце концов, он не отвечал за непристойности Митци. Но, увидев у него на лице ухмылку самодовольного самца, она взорвалась.
Ах, он считает, что все женщины только и мечтают хлопнуться пред ним на спину в любое время дня и ночи? Подумаешь, подарок! Что, собственно, он собой представляет? Богатый, интересный, физически привлекательный мужчина. Только и всего. И он еще имел наглость сделать ей это идиотское предупреждение!
Стремясь уколоть его побольнее, Энн забыла о благоразумии. Он предложил ей делать замечания. Хорошо же!
— Кажется, у вас с этим все в порядке, сэр, — сказала она нарочито бесстрастным тоном.
Ее слова стерли ухмылку с его лица.
— Я не собираюсь обсуждать с вами свою личную жизнь, Кармоди, — процедил он сквозь зубы.
— Вы же сказали: делать замечания, если появится необходимость. Вот я и пыталась это сделать.
— Пытались? — свирепо переспросил он. — У вас что, возникли какие-то сомнения?
Энн сморщила лоб, словно решая сложную задачу.
— Да нет, Митци, видимо, и вправду довольна. Хотя голоса бывают обманчивы. — Затем она добавила с таким видом, будто это ей только что пришло в голову: — Может быть, вам лучше распорядиться, чтобы по личным делам вам звонили домой, сэр? Тогда вы сами будете отвечать на телефонные звонки и сами
