дня Хлоя впервые пришла в редакцию «Коллервильских вестей», Джина ждала от нее объяснений. Но Хлоя молчала, как рыба.
Джина на этом не успокоилась.
– Гибсон ничего тебе не сделал? – с подозрением спросила она.
Хлоя покачала головой.
– Нет! Конечно, нет.
Наступила тишина. Затем Джина продолжила:
– Он вел себя порядочно?
– Всегда, – твердо ответила Хлоя.
Джина вздохнула. Это было похоже на вздох разочарования, и Хлоя, не ожидавшая подобной реакции, удивленно на нее взглянула.
– Я почти жалею об этом, – начала объяснять Джина. – Я хотела бы, чтобы он сделал что-нибудь. Увлекся кем-то. Чтобы нашел хорошую девушку, вроде тебя, и женился на ней.
Хлоя уставилась на нее, разинув рот.
Джина покраснела.
– О, я вовсе не хотела сказать, что отправила тебя к нему нарочно, чтобы он расстроил твою помолвку, но… Я надеялась, что, встретив тебя, он снова задумается о браке. Когда-то любовь и семья очень много для него значили.
Хлоя медленно покачала головой.
– Нет. Мне так не кажется. Это совершенно не похоже на Гибсона.
Гибсон – отличный любовник. Изобретательный и чуткий. Нежный и страстный. Она будет помнить сладостный жар той ночи до конца своих дней. И не сможет пройти мимо Коллервильской средней школы, не задумавшись о том, что сейчас изучают на уроках полового воспитания.
Потому что, в конечном счете, именно это и происходило между ней и Гибсоном – половое воспитание.
Он ни разу не сказал: «Я люблю тебя».
Он не любит ее.
И Хлоя знала, что никогда не полюбит.
Разорванная помолвка Хлои и Дэйва оказалась достаточно громким событием в истории Коллервиля. Прошли целых три недели, прежде чем случилось очередное происшествие, способное послужить новой темой для пересудов.
Хлоя никогда бы не подумала, что ее так обрадует сломавшийся замок в кузове грузовика, везущего на рынок семьдесят восемь свиней. Но когда свиньи разбежались по всему шоссе, и понадобилось семь часов, один водитель грузовика, две пожарные машины, семь пикапов, девять фермеров, три журналиста, фотограф и два сотрудника мэрии, чтобы их поймать, отмененная свадьба наконец-то отошла на второй план.
Сбежавшие свиньи оказались «первой ласточкой», отвлекшей внимание от Хлои и Дэйва. А когда помощник шерифа обнаружил подпольную лабораторию по производству наркотиков на ферме Хобарта, и до осеннего фестиваля оставались считанные дни, и у местной футбольной команды появился шанс выйти в финал…
Хлоя вздохнула свободнее. Но спать лучше не стала.
А затем, возвращаясь с работы в пятницу после Дня труда, она наткнулась на Дэйва.
Это была их первая встреча с тех пор, как он доставил ее домой после возвращения из Нью-Йорка.
Десятки раз Хлоя хотела позвонить ему, снова извиниться и попытаться все уладить. Но так этого и не сделала. Просто не знала, что ему сказать.
И теперь не знала.
Но на виду у миссис Тиммерман и миссис Вог, идущих вместе по улице, и Лео МакКарти, прилипшего к витрине скобяного магазина, Хлоя не могла пройти мимо Дэйва, не перебросившись даже словечком.
Она в любом случае не собиралась проходить мимо. Ведь это был Дэйв – один из самых близкий ей людей. Ей хотелось остаться его подругой, раз уж супругами им стать не суждено.
Хлоя взглянула на Дэйва, встретилась с ним взглядом, и натянуто улыбнулась.
– Привет.
Он улыбнулся в ответ. Хлоя впервые увидела его улыбку с тех пор, как уехала из города в июне. У нее комок подступил к горлу.
– Как поживаешь? – спросил Дэйв.
– Хорошо. А… ты?
– Уже лучше. – Он и выглядел лучше. Больше не был похож на человека с разбитым сердцем.
– Я рада, – с жаром откликнулась Хлоя. – Я… хотела позвонить. Увидеться с тобой. Расспросить. Но я… – ее голос сорвался.
Дэйв сдержанно улыбнулся.
– Все к лучшему.