Страсти по четырем девочкам

— Тебе водить! — воскликнула Саманта и ткнула пальцем в грудь Пьеро.

— А я и не играл, — растерянно сказал Пьеро.

— Ты с неба свалился?

— Не сваливался я… приземлился.

— Ладно! — Саманта махнула рукой. — Только не хмурься. А то от выражения твоего лица, как от зеленого яблока, во рту становится кисло.

— Это не я… это маска такая, — оправдывался Пьеро, но Саманта уже не слушала его. Она подошла к Арлекину и спросила:

— Ты знаешь петушиное слово? Не знаешь. А известно ли тебе, как поет английский петух?

— Петух со знанием английского языка? Скажешь тоже!

— Разве петухи во всем мире поют не одинаково? — спросил Пьеро.

— В том-то и дело, что по-разному. Наш петух поет по-английски: кок-э-дудл… кок-э-дудл!..

Пьеро и Арлекин переглянулись и вслед за Самантой повторили: Кок-э-дудл! Кок-э-дудл!

— А французский петух поет иначе: ко-ко-рику… ко-ко-рику!..

И два друга тут же изобразили пение французского петуха:

— Ко-ко-рику! Ко-ко-рику!

— А шведский петух, — продолжала девочка, — поет по-шведски: у-ке-ли-ку… у-ке-ли-ку!..

Арлекин и Пьеро произнесли шведское петушиное слово:

— У-ке-ли-ку! У-ке-ли-ку!

— А как поет русский петух, вы, конечно, знаете?

И тут же все трое запели: ку-ка-ре-ку! И им отозвалось эхо. И весь мир заполнился петушиным пением, словно на земле жили одни петухи и каждый пел на своем языке. И долго еще не умолкал разноязыкий петушиный оркестр. Но вот он затих. Настроение изменилось. На голове у Саманты появился венок из кувшинок.

— Сейчас мы разыграем спектакль. Я буду Офелией. А вы будете… Вы так и останетесь — Пьеро и Арлекин. Согласны?

— Офелия, Офелия, сестричка! — воскликнул Арлекин.

И тут вступила Саманта:

Надет венок, распущена косичка.
На сцене омут, словно на картинке.
Вода синеет, плавают кувшинки.

— Офелия, Офелия, сестричка, — воскликнул Пьеро.

— Офелия, Офелия, девчонка! — продолжил Арлекин.

И снова Саманта:

Прощай любовь, родимая сторонка.
Но в темном зале замер мой спаситель
В джинсовой куртке неприметный зритель.

Офелия, Офелия, девчонка!

— Офелия, Офелия, подруга!

На свете нету преданнее друга,
И мне не даст он утонуть в пучине.
Он вынесет меня в цветах и в тине.

— Офелия, Офелия, подруга!

— Офелия, Офелия, русалка!

Вдруг целой школе станет тебя жалко.
И мой спаситель вдруг сорвется с места.
Чтоб ждать меня у школьного подъезда.

— Офелия, Офелия, русалка.

Как в мире все взаимосвязано! Время и пространство, которые на первый взгляд кажутся далекими и несовместимыми, вдруг сходятся лицом к лицу. Люди, жившие в разные времена, становятся друзьями. Родственные души находят друг друга в разных уголках света.

Мой Театр — место таких встреч. Люди разных эпох могут встретиться только здесь. Назначайте свидания в моем Театре!

Так случилось, что на ступеньках Самантиного дома встретились все героини моей мистерии.

Саманта сидела на крыльце, когда перед домом появилась девочка в платке и ватнике. Больше всего Саманту удивило, что у незнакомки была странная обувь, похожая на ноги слона. У девочки было бледное изможденное лицо и запавшие глаза, полные тоски.

Девочка произнесла странную фразу:

— А куропатка съедает в день всего 22 грамма!

— Ты что, наблюдаешь за куропатками? — поинтересовалась Саманта.

— Я завидую куропаткам. 22 грамма им хватает. А мне сто грамм хлеба мало.

— Я дам тебе сколько хочешь хлеба! — воскликнула Саманта.

Неожиданную гостью она приняла за бродяжку.

— Спасибо. Теперь уже не надо. Блокаду прорвали. Война кончилась, ответила девочка.

'Так вот она какая, война!' — подумала Саманта, и тихо сказала:

— Прости меня, ты, наверное, очень устала. Посиди на крылечке. Меня зовут Саманта.

— А я Таня, — ответила незнакомка и села на ступеньку, согретую солнышком.

Потом появилась еще одна гостья в голубом хитоне, сшитом из маминой нижней юбки. Ее появление тоже озадачило Саманту. Большие темные глаза, верхняя губка небрежно пришлепнута к нижней.

— Ты, наверное, актриса? — спросила Саманта.

— Да, конечно… Конечно, я — актриса. Я ужасно счастлива, а играю роль несчастной. Тебе нравится мое платье? Правда, вместо пуант у меня спортивные туфли. Хочешь, я прочту тебе монолог из моего спектакля?

Саманта продолжала разглядывать гостью-актрису, а Таня грелась на солнышке и все не могла согреться.

Я говорю последнее 'прости'
Фиалке, не успевшей расцвести,
Ведь я сама такая же фиалка.
Я будущего маленький побег,
Но нежный стебель засыпает снег,