– У тебя проблемы со слухом?
– Нет. В смысле – романы не сочиняю. Я их проживаю, – огрызнулась домохозяйка.
– Кто бы сомневался, – фыркнул Квасов. – А тетка твоя?
– Что – тетка? – туго соображала Сима, драя сковороду.
– Не тупи. Тетка романы сочиняет?
– Нет, тетка романы не сочиняет, – медленно проговорила Сима, не понимая, что это нашло на соседа, откуда такой интерес к литературному творчеству, – и даже не проживает.
Квасов скрестил руки на груди, прислонился плечом к стене и посмотрел на Симу долгим взглядом:
– Ну, понятно, ты и за нее и за себя стараешься.
Симке стало обидно.
– Тебе-то какое дело? Или ты не с той ноги сегодня встал?
Квасов так зыркнул на визитершу, что она закрыла воду, оставив сковороду мокнуть, боком двинулась к выходу, держа в поле зрения неадекватного соседа:
– Ну ладно, я пошла, там на дне немного осталось, домоешь через часик сам.
И Симка слиняла.
– Епэрэсэтэ, – выдохнул Антон, услышав, как захлопнулась дверь, и с ожесточением взялся за сковороду.
Пришлось признать, что Симка сделала большую часть грязной работы.
Но ведь сгорела яичница все равно из-за нее. Так что, как ни крути, от соседки больше вреда, чем пользы.
С этой неутешительной мыслью Антон сел к компьютеру с настроением кого-нибудь порвать. Dana65 для этого подходила идеально.
«Привет, Антон», – увидев в сети Квасова, вышла на связь романистка.
«И вам не хворать». – Антон не собирался заигрывать с человеком, который был ему заведомо неприятен.
Но вот что удивляло и смущало самого Антона: Дана будила в нем болезненную тягу к своей истории, и, сколько ни уговаривал себя Квасов (пишет что-то там эта Дана для таких, как сама, – недалеких примитивных личностей и домохозяек, пусть себе и дальше пишет), уговорить не мог.
А Дану как прорвало.
«Ты удивишься, но своего героя я представляю похожим на тебя», – делилась она с Квасовым.
– Я счастлив, – проворчал он, – то-то смотрю, куда я, туда и он.
Квасов даже представил, что он прокладывает лыжню виртуальному Владу.
Но ведь теоретически может случиться и наоборот: он окажется на лыжне, которую проложит для него герой романа…
«Если интересно, – продолжала кудрявиться беллетристка, – могу рассказать об отношениях между Владом и Ольгой».
«Без надобности», – уже напечатал Антон, но по той самой причине, о которой вслух даже говорить было неудобно – из любопытства, передумал и стер напечатанную строчку.
Быть близко, почти заглянуть в будущее и не узнать, что же там дальше, в следующем абзаце, – кто на это способен? Крючок, заброшенный сочинительницей, впился в мясо. Любопытство пересилило.
Стараясь не показать своего интереса к интриге, Квасов выдержал паузу и напечатал: «Ну, валяй рассказывай».
Дана не заставила себя упрашивать: «Все идет к тому, что Ольга и Влад будут вместе».
Квасов дернулся, прочитав послание, и зло прищурился:
– Вместе, значит. Епэрэсэтэ. – Допустить такого поворота сюжета Квасов не мог.
«Между ними ничего общего. Как они могут быть вместе?» Написав и отправив ответ, Квасов попытался понять, о ком он сейчас говорит: о персонаже или все-таки о себе?
«Они нужны друг другу: ей нужен защитник, а ему – семья, которую бы он защищал. Общее со временем появится», – хозяйничала в чужой жизни романистка.
«Так не бывает». Максимализм – еще одна привилегия ветерана – был крепостной стеной, с которой Квасов поглядывал на мир.
«В жизни бывает еще запутанней и интересней, чем в романах. Вот тебе что нужно для нормальной жизни?» – задала вопрос Дана.
«Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Слышала об этом?» Необъяснимым образом романистка умудрялась вывести Антона из себя быстрей, чем вместе взятые чиновники, бритоголовые скинхеды и безмозглые девицы всех мастей.
«Друзья друзьями, а Влад, как все, мечтает встретить ту единственную, с которой доживет до березки», – ответила Дана.
Романистка пугала проницательностью и – что самое отвратительное – подсаживала этими своими байками на надежду, как на иглу.
«Есть родственники, есть спорт, книги, хобби», – лицемерил Антон. Это была нечестная игра, потому что ему самому не помогли все вышеперечисленные блага.
«Моему герою не помогли ни водка, ни друзья, ни родственники, ни все остальное. С друзьями он, как лошадь на корде, не может вырваться за пределы обозначенного круга.
Родственники и жена помнили «довоенного» Влада и не мирились с тем, что он стал другим. Поэтому и жена ушла от него. А Ольга другим Влада не знала и принимает таким, какой есть. Кстати, все не вдруг, все постепенно. Сначала дети его окучили, так сказать, подготовили почву, потом появилась Ольга. Одно за другим – и Влад попался. У него просто не было выбора: даже самый сильный человек не может долго выносить одиночество (кроме монахов-схимников, но это совсем другое)», – гнула свою линию Дана.
Антон читал, испытывая неприятный холодок в животе: развод – еще один факт биографии, который роднит его с героем… Это не может быть случайностью!
«А если твой герой не стремится за пределы этого круга?»
«Влад уже слишком близко подошел к краю. Центробежные силы выбросят его, хочет он этого или нет», – прислала ответ беллетристка.
«За кого она меня держит?» Антон чувствовал себя марионеткой на ниточке у кукловода и желал только одного: уберечь себя и свою жизнь от манипуляций.
Каким бы положительным с точки зрения домохозяек, многодетных мамаш, пенсионерок, посудомоек или доморощенных писательниц герой ни был, Квасов не станет плясать под его дудку! Никому не позволит сокрушить, стереть в порошок и развеять по ветру то, что осталось от участника боевых действий Антона Квасова.
Всей этой истории пора положить конец.
Нужно переходить к следующему пункту плана.
Вовка Чиж – вот кто ему поможет. Банкиры знают толк в хакерах, у них в штате сильные программисты, и уж кто-нибудь из них точно знает, что и как надо делать.
– Серафима!
Парализованная голосом в трубке, Симка молчала, и Руслан позвал еще раз:
– Серафима!
И без того певучее, в устах Руслана ее имя звучало невероятно сексуально. Бегоев не просто звал, он прикасался осторожно и бережно и обнажал Симкину суть.
Ноги не держали, Сима опустилась в кресло и выронила трубку. Та с грохотом стукнулась об пол, ударив по нервам.
К зиме прошли все сроки, уже поезда и самолеты несчетное множество раз привезли и увезли всех желающих попасть на юг, а Руслана все не было.
С последними, самыми живучими листьями улетели сильно пообтрепавшиеся вера с надеждой.
К вероотступнической мысли, что они больше никогда не увидятся, Симка почти привыкла, во всяком случае, после пары бессонных ночей она уже не казалась такой оглушительной, не опрокидывала в нокаут.
Несколько секунд Сима сидела в оцепенении, потом Маня подбежала, подняла, вложила в слабую руку трубку:
