больше числа, до которого годны досчитывать бегающие пуфики-мохнатки или собаки-карлики.
Еще иногда наши сущности пользуют для допроса. Тут снова надо по команде хватать за то же кабелиное место и теперь уже под светом фонарика внимательно смотреть в глаза «рваному языку». Не уверен, что это лучший способ дознания. Скорее народ людей из нашей стаи сбора данных просто так развлекается. Да и неприятно держать снова эту колбасу ошкуренную с причиндалами, потому как бывает вопросы «рваному» задают по часу и более. Ведь опять же, люди на свою внутреннюю память не надеются нисколько, все метят на листах закорючками в переносную.
Короче, тут уже задумаешься, не лучше ли как раньше, в особой роте анти-бронеходного заслона. «Зубоскал» хоть за выступающие части таскать необязательно.
32. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники.
Вот если не выпадаем – это хуже. В смысле, если мы не выпадаем из круговорота протоплазмы, тогда конечно, да. Надо смотреть в оба и держать порох сухим. Вокруг наличествует все, что захочешь. То есть, не захочешь. Паучки, жучки и мухи, по которым тоже не мешало бы пострелять очередями. Еще мошкара и комары. Последние разных размеров, причем размеры эти могут изменяться на глазах. Типа того, что садится на щеку малюсенький комарик, но пока ты отодвигаешь лицевую сетку – коя должна бы как раз от этой твари тебя беречь, а теперь получается охраняет вражеского лазутчика – этот гад уже насосался так, что увеличился до толстющего, червеобразного мутанта. Летать он, кажется, уже не способен; отваливается и собирается уползать с добычей – моей кровушкой, чем же еще. Давишь эту гадость – плюхает как из шприца. На кровавые капельки тут же налетает мошк
Возможно, пронесет.
33. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники.
Час от часу не легче. Экспедиционный отряд и без того тащит с собой чрезвычайно много барахла, но теперь у нас прибавилось что-то вообще ни к селу, ни к городу. Теперь с нами ребенок! Не совсем груднячёк, но маленький мальчик годиков четырех, не более. Мы подобрали его около того подобия тропы, которой пытались следовать последние несколько часов. Весьма возможно, что мы его вообще бы не заметили, если б он затаился. Однако он ревел так, что не услышать и не найти было попросту невозможно.
Туземный мальчик достаточно ухожен, если по тутошним меркам. Практически все тело покрыто татуировками: рисунок не угадывается, просто набор цветных полос и спиралей, как круглой, так и квадратной формы. Увидев нас, ребенок затаился, умолк, даже попытался спрятаться. Никаких взрослых поблизости не наблюдалось.
– Потерялся? – спросил Жуж Шоймар. Понятное дело не туземчика, а мастера-охотника Дьюку Ирнаца.
– Всё может быть, – пожал плечами наш проводник.
– Маловат для самостоятельного существования, – прокомментировал Жуж Шоймар. – А может быть, что его маму с папой хапнул какой-нибудь… волк, к примеру?
– Всё может быть, – совершил само-повтор Дьюка Ирнац.
– И что теперь? – поинтересовался начальник экспедиции.
– В смысле? Вы у меня спрашиваете, профессор Шоймар? Я не знаю. – Проводник помолчал. – Вообще- то теряем время. Тут знаете, господин профессор, лес вокруг. Народы тут живут дикие. Может им, когда жрать нечего, так вот таким образом они от лишних ртов-то и избавляются.
– То есть, его намеренно бросили, да? Хотя… В смысле, можно ведь запросить, через наших собственных аборигенов, так?
– Не думаю, что он ответит что-то путное, но мало ли. Да и вообще… – Дьюка снова помолчал. – Тут еще такое дело, начальник… Некоторые местные племена ведут обмен друг с дружкой. Типа торговли примитивной, если что. Так вот. Встречаться нос к носу они почему-то не хотят. Опасаются, там, друг друга или просто застенчивы. Короче, у них между собой обусловлено место, и вот в этой месте они последовательно оставляют товар, которых хотят обменять на что-нибудь. Другие приходят, забирают, если им что-то нужно, а взамен приносят свое. Так вот – бартером – и идет дело.
– То есть, вы хотите сказать, мастер-охотник, что данный мальчик – это товар, что ли?
– Откуда мне ведать точно, профессор? Я, как бы это, по-вашему академическому, высказал гипотезу.
– А зачем кому-то столь маленький ребенок? Я что-то…
– Массаракш, профессор Шоймар! Да есть миллион и два способа сверху, как пользовать маленького мальчика. Может, его будут растить, и сделают воином – вдруг у них своих мальчуганов нехватка, к примеру. А может, из него к вечеру приготовят филе. Тут все что хочешь может быть.
– Филе? – повторил Жуж Шоймар. – Ну уж, нет.
– В смысле, начальник? Вы хотите перевоспитать местных? Хотите встрять в бартерные дела?
– Придется нарушить им товарообмен, – неожиданно решительно выдал Шоймар. – Заберем пацана, а им оставил что-то взамен. Тут народ бедный, пары консервных банок будет, по-моему, вполне достаточно. Так?
– Если вы начнете с ними торговлю, господин Шоймар, а им, не дай Мировой Свет, это понравится – через два часа ходу, обнаружите на тропе целый детский сад.
– Хм, – скривился глава отряда. – Ну, тогда вообще ничего им не оставим. Просто заберем с собой.
– И куда же мы его денем? – поинтересовался мастер-охотник Ирнац.
Внятного ответа он не получил. И все остальные тоже. Вот только теперь в нашем отряде наличествует ребенок. Не имею понятия, насколько это нас затруднит. Может, и в пределах нормы графиков движения, а может, и нет. Однако сам факт! От кого от кого, но от Жужа Шоймара я лично подобного поступка не ожидал. С чего бы вдруг у профессора археологии проявилась такая гуманистическая струнка? Никогда раньше похожего за ним не отмечалось.
А вот наши туземцы-носильщики происшествием недовольны. Я попросил Дьюку Ирнаца перевести, что за фразу они теперь повторяют друг дружке вновь и вновь.
– «Дурной знак», – легко перевел мастер-проводник. – Или так – «мальчик заколдован».
Понимаю, что живущие в здешних условиях народы вышвырнуты из исторического процесса и до жути примитивны, и как следствие, суеверны, но все же, эти слова заставляют призадуматься. Не слишком ли хорошо, все протекало у нас в походе до этого? Но с другой стороны, как бы я себя чувствовал, если бы Жуж Шоймар распорядился оставить все как есть, то есть, бросить найденного пацаненка там, где и нашли? Совесть – она штука такая. Лучше уж будет так, как будет.
34. Штаб-врач Дар Гаал. Незафиксированные хроники.
Надо же! Под Мировым Светом случаются и чудеса тоже. Причем, не исключительно жуткие. Кто ж думал, что так будет? Прямо, как в детской сказке. Шел герой, шел по своим сложным мытарствам, да между делом приголубил зверушку. Ну там, спас рогоносика восьмилапого от тигриных когтей, а рыбу-пилу говорящую от сковороды. А когда после потребовалась ему помощь, то явилось к нему зверье спасенное и помогло за так. Сейчас нечто аналогичное в реальной жизни. То есть, давно бы мне быть обглоданным, с тщательно пережеванными реберными костями, если б не давняя доброта. Или нечто представляющееся добротой. Это если быть с собой от души откровенным.
В смысле, черти когда, во времена последних пароксизмов Большого Махания Атомными Дубинами, пришлось мне выхаживал некоего пёсика, а точнее, голована. Причем, выхаживать его не разово, а массаракш знает, сколько раз кряду, ибо был тот «пёсик»…
Именно тогда я, пожалуй, впервые столкнулся с Большой Наукой. Точнее, с ее представителем, профессором-практиком из Имперской Академии. Величали его Дорнель Мадисло. Правда, кто ж знал поначалу, что сей ученый практикует, прежде всего, по линии внутренней имперской безопасности? Я, например, ведать не ведал, не заглядывал же я в его бумаги. Да если б и заглянул, то и тогда бы
