— Блин? — грустно улыбнулась Варя.
— Блин! Блин! Через полчасика поедем ужинать! Я тебя одну не оставлю, не бойся!
— Ты настоящий друг!
Варя скрылась в своей гримуборной, которую делила с актрисой, игравшей миссис Пирс, Елизаветой Викторовной Шитовой.
— Ты сегодня была хороша, — встретила ее Елизавета Викторовна. — Второй план появился, здорово!
— Спасибо вам! — растрогалась Варя, и у нее потекли слезы.
— Варь, ты чего?
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнула Шитова. — Наверняка к тебе поклонник с цветами.
В дверях стоял Иван Константинович Пирогов с букетом роскошных красных роз.
— О! Что я говорила! — воскликнула Шитова. — Красная роза — эмблема любви! Я убегаю, пока!
— Варя, я смотрел спектакль! Вы были… У меня нет слов… особенно учитывая… то, что вам сегодня пришлось пережить… Примите мои поздравления, мой восторг… Варя, я самый большой болван во вселенной, из трех женщин вашей семьи выбрал самую… недостойную, разрушил все… причинил невероятную боль вашей матери… Но теперь я получил по заслугам… Варя, я сейчас скажу вам одну вещь, только дайте мне договорить, не перебивая… Я… когда впервые увидел вас, я понял… словом, я полюбил вас так, как никого и никогда, нет, молчите ради бога! Да… полюбил, сразу, но сам себе сказал — ты не имеешь права, ты недостоин этой женщины. И… я принял эту ситуацию, как данность — я недостоин вас, но люблю… люблю смиренно, издали… и мне было хорошо… с такой любовью к вам… А Марьяна со своим звериным чутьем все поняла… Но то, что я узнал сегодня… Я просто не мог не сказать вам все это! Варя, я ни на что не претендую, только позвольте мне служить вам… Ох, простите идиота, я был так восхищен и взволнован вашей игрой, что забыл о главном — Шевелев забрал свое заявление!
— Господи, Иван Константинович, спасибо вам огромное! — закричала Варя и на радостях обняла Пирогова. — Я так вам благодарна!
В дверях появился Дима.
— Что тут происходит? — насторожился он.
Пирогов смущенно высвободился из Вариных объятий.
— Я сообщил Варваре Леонидовне, что этот пакостный Шевелев забрал заявление.
— А! Это здорово! Добрый вечер! Варюшка, ты готова?
— Что ж, я все сказал, Варя. Мне пора…
— Но как вам удалось так быстро все уладить? — полюбопытствовал Дима.
— Я сделал ему предложение, от которого он ну никак не смог отказаться… — усмехнулся Пирогов. — И сразу позвонил Илье, так что семья уже в курсе. Варя, если что, я всегда к вашим услугам! Дмитрий Александрович, вы, как всегда, сегодня были неподражаемы! Всего хорошего!
Пирогов ушел.
— Варь, а ведь он в тебя влюблен…
— Ну и что?
— Он хороший мужик…
— Ты что, меня с ним сватаешь?
— Дура! — рассердился вдруг Дима. — Я просто констатирую факт!
— А! Дим, как ты думаешь, если Стас узнает, что ему помог Пирогов…
— Слушай, если ты можешь думать и говорить только о Стасе, то катись ко всем чертям! Я устал быть мокрой жилеткой для тебя! Дура набитая!
— Почему мокрой? — удивилась Варя, ничуть, впрочем, не удивившись всплеску злости.
— От твоих горючих слез, чертова кукла! Вали к своему Стасу, утирай ему пьяные сопли, а мне все это надоело хуже смерти! Нашла себе утешителя! Хватит с меня! — уже в голос орал Дима.
— Димочка, не кричи! — каким-то задушенным голосом взмолилась Варя из-за ширмы. — Только не уходи, не бросай меня одну!
— Тебя бросишь, как же! — проворчал он.
Варя вышла из-за ширмы и вдруг как подкошенная рухнула на пол. Дима не успел ее подхватить.
— Варька, что с тобой?
Она была без сознания.
Когда приехала «скорая», врач, средних лет замученная женщина, спросила:
— Сильные стрессы были?
— Да, ночью был сильнейший стресс. Скажите, доктор, это опасно?
Женщина глянула на Диму и расплылась в улыбке.
— Надо же, вы в жизни еще красивее, чем на экране… Будет жить ваша девушка. У нее, похоже, нервное переутомление, возможно, вегето-сосудистая дистония, этим многие артистки страдают, но, по- хорошему, надо бы в больницу, обследоваться…
— А без больницы никак? Она все равно сбежит, у нее завтра спектакль, а потом самолет в Рим…
— А вот наша больная и очнулась… Как вы себя чувствуете?
— Ничего, спасибо, нормально… — едва слышно прошелестела Варя.
— Вам бы следовало в больницу лечь, а то доиграетесь…
— Нет, что вы, мне же завтра…
— Ну хоть до завтрашнего вечера полежать в покое сможете?
— Да, конечно, обязательно! Вы мне какие-нибудь таблеточки выпишите, я все буду аккуратно принимать.
— Ну что с вами делать! Только подпишите отказ от госпитализации.
— Конечно, давайте, подпишу! Мне уже гораздо лучше, спасибо, доктор!
— Только вас нельзя сейчас оставлять одну. За вами есть кому присмотреть?
— Есть! — твердо ответил Дима. — Я отвезу тебя домой и останусь сколько нужно. Встать сможешь?
— Нет, Дима, я сама. Ты же кричал, что я чертова кукла, что надоела тебе хуже смерти.
— Мало ли что я кричал в запале…
Он помог ей встать, но тут откуда ни возьмись опять возник Пирогов.
— Что случилось? Мне сообщили, что Варе плохо. Врач был? Вы упали в обморок? Что сказал врач?
— Не беспокойтесь, Иван Константинович! — с едва заметной иронией произнес Дима. — Врач ничего страшного не сказал. Это просто реакция на криминальные замашки вашей супруги. Пройдет.
Пирогов побелел.
— Я предлагаю, — проглотив ком в горле, начал он, — сейчас же поехать в одно место… там замечательные специалисты по реабилитации, причем по быстрой реабилитации… все совершенно анонимно… И вам, Дмитрий Александрович, не мешало бы немного расслабиться… Друзья мои, поверьте, это наилучший выход. Там превосходно кормят, и вообще…
— Да нет, пожалуй, не стоит… — с сомнением проговорил Дима.
— Да вы гляньте, Варя совсем неживая! Всё, никакие возражения не принимаются! — вдруг совсем другим, не допускающим сопротивления тоном заявил Пирогов.
Дима и сам не мог понять, почему он вдруг подчинился…
На следующий день после обеда Варю с Димой, действительно отдохнувших и посвежевших, отвезли в Москву. По дороге Дима недоумевал:
— Черт побери, с чего это я вдруг согласился? Хотя, должен признать, чувствую себя помолодевшим. А ты?
— Что?
— Ты где витаешь, красавица? — добродушно усмехнулся Дима. — Что-то я раньше не замечал, что задумчивость — твоя подруга.
