Потомак, — он ехал непосредственно за ней по мосту Мэйсон Мемориал. Но она и тогда не придала этому значения, пока, выходя из офиса конгрессмена Блекуэлла, не обнаружила, что он стоит на другой стороне улицы. Последние сомнения рассеялись, когда она выходила после ленча из ресторана: он был на месте! «Надеюсь, возле Управления ветеранов я не заставлю его долго ждать», — съязвила она, вновь мельком взглянув в заднее зеркальце.
В Управлении по делам ветеранов клерки помогли ей не больше, чем все прочие. Уходя оттуда, она терялась в догадках, кто побывал там до нее, кто добрался до папок раньше и ухитрился уничтожить все записи, которыми она могла бы воспользоваться, пусть хоть о назначении пенсии, или похоронные счета? Она поглядела на противоположную сторону — «форд» по-прежнему ждал. «Ах ты, сукин сын, — рассердилась Джейми, — разве я трогаю тебя? Я просто хочу знать, что же все-таки случилось с моим отцом?»
Джейми вымоталась — день получился длинным и напряженным. Ей хотелось вернуться в отель, постоять вволю под горячим душем, может быть, заказать что-нибудь в номер и пораньше лечь в постель. Но оставалось еще одно дело, не сделав которого, нельзя было считать день законченным. Нельзя было откладывать его на завтра.
Если бы не ярость, охватившая Джейми, она от души рассмеялась бы. Мысль, что власти могли установить за ней слежку, показалась ей такой нелепой, что она готова была расхохотаться им прямо в лицо! Она поймала отражение «форда» в заднее зеркальце. Когда она поворачивала на Конститьюшн- авеню, он едва не задел ее. «И ты хочешь, чтобы я тебя не заметила, кретин? — говорила про себя она, направляясь на восток, к Капитолию. — Я же не должна была обнаружить слежку! Или никто не позаботился предупредить тебя об этом?»
Все это только подтверждало уверенность Джейми в том, что с исчезновением отца не все так просто, как могло показаться на первый взгляд. Он отсутствовал девятнадцать лет. Если он умер, если все, что ей рассказывали, — правда, зачем тогда этот хвост, скажите на милость? Что он означает? Почему кого-то — и уже тем более в правительстве США — так беспокоит, что она что-то раскопает? Джейми инстинктивно чувствовала, что назревают неприятности. Большие неприятности.
Она свернула на Первую улицу и остановилась у здания, где находился офис Блекуэлла. Она было подумала, не оставить ли сумку в машине, но последние дни убедили ее в том, что, когда она вернется, сумки может не оказаться на месте, и поэтому, заперев машину, она прихватила ее с собой. Поднимаясь в старое, но по-прежнему величественное здание, где размещались офисы многих сенаторов и конгрессменов, она быстро обернулась: так и есть — «форд» припарковался неподалеку, чуть ниже по улице, а водитель снова спрятался за газетой.
Войдя в холл, она вызвала лифт и поднялась на четвертый этаж. В приемной конгрессмена Уильяма Блекуэлла секретарши не было, и Джейми посмотрела на часы. Половина шестого. Возможно, ее рабочий день кончился, и она ушла домой. Дверь в кабинет была закрыта, и Джейми тихо постучала.
— Войдите, — раздался голос из-за двери.
Джейми отворила дверь. Конгрессмен Блекуэлл сидел за столом, но его обтянутое черной кожей кресло было повернуто к окну, и конгрессмен задумчиво разглядывал купол Капитолия. Уильям Блекуэлл был джентльменом шестидесяти лет с густыми седыми волосами и седыми усами. Наружность у него была настолько характерная, что, увидев его, Джейми подумала: «Ну только что сошел со страниц иллюстрированного журнала!» Большинство политиков, она знала это, происходили из старинных, состоятельных семейств. Как правило, только очень обеспеченные люди могли позволить себе профессиональную политическую деятельность. Их обаяние и хорошие манеры культивировались из поколения в поколение.
Блекуэлл поднял глаза.
— А… мисс Линд, — поздоровался он. — Признаюсь, не ждал вас сегодня.
— Я не могла утерпеть, — призналась Джейми. — Вам удалось что-нибудь найти?
Он кивнул:
— Пожалуйста, присядьте.
Джейми опустилась в одно из кресел по другую сторону стола — жена конгрессмена привезла этот изящный антиквариат из последнего зарубежного вояжа. Чувствовать себя окруженной голубым бархатом было приятно — похожее кресло стояло в ее спальне, когда она была маленькой девочкой. Отец Джейми купил его в Париже во время одной из своих деловых поездок. «Ах, папочка, — ломала она голову теперь, — что скрывалось за этими поездками на самом деле?»
— Что вы обнаружили? — спросила она наконец.
Он смотрел на нее так, как будто ее ожидали дурные вести.
— Вряд ли вам это понравится, — начал было он.
— Мне вообще многое не нравится в этой истории, — вздохнула она сокрушенно. — Видно, наше правительство совсем прогнило! — Она постаралась улыбнуться. — До чего же мы докатились, за частным лицом устанавливается слежка. Какой-то тип преследует меня с той самой минуты, как приземлился самолет. Сопровождает меня всюду — даже в ресторан, куда я зашла перекусить. Разве только в туалет за мной не ходил.
— Думаю, вы ошибаетесь, — произнес Блекуэлл мрачно.
— Вы серьезно? — Джейми выпрямилась и впилась в него глазами. — Пожалуйста… что вы узнали?
Он помедлил:
— Вам действительно хочется это услышать? Знаете, многое лучше похоронить и забыть.
Джейми энергично покачала головой.
— Нет. Девятнадцать последних лет были для меня сущим адом. Вы даже представить себе этого не можете. Однажды отец отвез меня в школу, а сам отправился в одну из своих деловых поездок. И все, больше я его не видела. Как сквозь землю провалился. Я не знала, жив он или умер, вернется ли когда- нибудь или нет. Ничего. Разумеется, ходили всякие слухи, говорили, что он присвоил кучу денег из дедушкиной фирмы и начал новую жизнь в Европе. Но я не верила в это ни минуты. Я знала своего отца — и я уверена, что он никогда не бросил бы меня, если бы у него была хоть малейшая возможность. — В глазах Джейми стояли слезы. — Потом, когда я разговаривала с Кейт, она рассказала мне кое-что… будто отец был на какой-то нелегальной работе во время войны, будто он получил медаль за участие во французском Сопротивлении… — Ее голос пресекся.
— Все это так, — тихо произнес Блекуэлл.
Сердце у Джейми заколотилось.
— И у вас есть доказательства?
— Ну, не совсем доказательства… Скажем так, достоверные сведения.
— Расскажите же! — взмолилась Джейми. — Я должна знать!
— Ваш отец вступил в армию как раз после бомбардировки Перл-Харбора — в январе 1942 года, я полагаю. Но долго он не прослужил. Похоже, человек он был исключительный — и физически, и интеллектуально. — Блекуэлл помолчал. — Его завербовали для несения службы в СУ. Вы что-нибудь слышали об этом учреждении?
— Разумеется, — кивнула Джейми. — Что-то вроде разведывательного подразделения?
Блекуэлл кивнул и раскрыл папку, которую достал из ящика.
— Как следует из этого рапорта, во Францию его забросили в конце января — начале февраля 1943 года. Два следующих года он провел там, руководил одной из групп Сопротивления, согласовывал ее действия с происходящими в то время в Европе военными операциями. Играл заметную роль, насколько я мог понять.
— Вы хотите сказать, что мой отец был шпионом? — тихо спросила Джейми.
— Не только, он еще… — продолжал Блекуэлл. — Да, он был разведчиком во время войны… да и после нее.
Джейми покачала головой. В ее сознании это не укладывалось.
— Ну нет… тут вы ошибаетесь. Я жила рядом с ним, никто его не знает так, как я. Он рассказал бы мне, — уверенно сказала она. — Просто невозможно…
— Вы были тогда ребенком, — прервал ее мягко Блекуэлл.
