Мысль о том, что ей придется рожать в одиночестве, без мужа, который обязан поддержать ее в самую ответственную минуту ее жизни, казалась ей непереносимой.
Фрэн часто безо всякого повода плакала, расстраивалась от малейшего пустяка. Она рыдала подолгу, доводила себя до истерик, и напуганная и растерянная Сейди, экономка, бегала звонить Кейт или Коллин Колби, чтобы те приехали в Саунд-Бич как-то успокоить Фрэн. Коллин во всем винила Джима, хотя муж и доказывал, что Джим выполняет в Европе ответственное задание. Ведь не нарочно же, защищал зятя Колби, Джим покидает свою жену, просто он человек долга. Кейт, озабоченная состоянием сестры, по- прежнему уговаривала ее посоветоваться с психиатром. По ее мнению, он помог бы Фрэн справиться с необоснованными страхами и подозрениями.
Вот был бы для них удар, узнай они, что он делает в Европе на самом деле!
Фрэн почувствовала приближение родов в полночь шестого декабря, в четверг. Она испугалась и потому позвонила единственному человеку, который мог ей помочь в эту минуту, — своей сестре.
— Кейт, — сказала она прерывающимся голосом, — у меня начались схватки. Джим в Риме, и я не знаю, что мне делать.
— Главное успокойся, — посоветовала Кейт, — я уже выхожу. А ты позвони доктору Эллерману и скажи ему, что я сейчас привезу тебя в клинику. Пусть он встретит, ладно?
Фрэн молча кивала, потом едва выговорила:
— Я позвоню.
Кейт приехала довольно быстро.
— Хорошо, что на дороге не было полиции, — сказала она легкомысленно, спускаясь по лестнице с сумкой Фрэн. — Ах, если бы было можно, я ездила бы куда быстрее!
— Ты сказала папе с мамой? — спросила Фрэн.
— Ну конечно, — ответила Кейт, — и когда уходила, отец как раз пытался дозвониться Джиму в Рим.
— Он не вернется раньше следующей недели, — мрачно заметила Фрэн.
— Да что ты говоришь, он сразу вернется, как только услышит о ребенке, — уверенно сказала Кейт, усаживая Фрэн в машину.
— Сомневаюсь, — покачала головой Фрэн. — Не думаю, чтобы он хотел ребенка.
— Чушь! — Кейт захлопнула дверцу и повернула ключ зажигания. — Даже если сейчас он не проявляет большого интереса, то все переменится, стоит ему впервые взять ребенка на руки. Вот увидишь.
— Джим не похож на других мужчин, — возразила Фрэн. — Он никогда не выказывает своих чувств.
— Но он же всегда был с тобой, ты должна его знать, — сказала Кейт, заводя мотор.
— И я так думала. Но видишь ли, что я вдруг поняла? Он никогда не рассказывал мне о своей семье, о своих родственниках, я даже не знаю, живы ли они…
— А может, и рассказывать нечего? — предположила Кейт, и, видя изумление Фрэн, пояснила: — Ну, ты же сама говорила, что он никогда не встречается с ними — кроме того дядюшки, который был на твоей свадьбе. Может быть, он хочет забыть о них.
— Может быть, — угрюмо отозвалась Фрэн. — Я только хотела бы знать, что он на самом деле чувствует.
Фрэн пробыла в клинике почти четырнадцать часов, когда в час сорок пять у нее родилась девочка, весом в семь фунтов три унции. Девочка, вступив в этот мир, тотчас закричала и тут же начала засовывать свой крошечный кулачок в рот.
— Она хочет есть, — сказала Кейт нянечке родильного отделения.
— Ну что вы, это невозможно, — возразила нянечка. — Новорожденные не испытывают чувства голода почти шесть часов после рождения.
Кейт лукаво улыбнулась:
— Ну, это вы расскажите ей. Моя племянница хочет есть.
Первый раз Фрэн позволили подержать девочку только вечером. Хотя она и собиралась назвать малышку Амандой, но, увидев дочку, передумала.
— Вылитый Джим, — сказала она, вглядываясь в ее крошечное личико.
— Действительно, — поддакнула Кейт.
Фрэн долго-долго смотрела на дочку.
— Я назову ее в честь Джима, — решила она наконец.
— Джимми? — обескураженно спросила Кейт.
— Нет, — улыбнулась Фрэн, — Джейми Виктория Линд.
Гаррисон Колби встретил Линда в аэропорту и повез в клинику.
— Хорошо, что ты успел на ранний рейс, Джим, — облегченно вздохнул он. — Ты же знаешь, что творилось с Фрэн последнее время. Она убедила себя, что раньше следующей недели ты не вернешься, что ребенок тебя не интересует.
Какая ерунда, — поморщился Линд. — Я пытался втолковать ей, пытался убедить ее, что и мне самому не хотелось бы оставлять ее в такое время, но что поделаешь? Я говорил с доктором, он сказал мне, что так часто бывает при беременности. Я, право, не знаю, что и делать, — остается только бросить фирму, не ходить на службу и сидеть дома.
— В этом нет никакой необходимости, Джим, — доверительно сказал ему Колби. — Теперь, когда родился ребенок, Фрэн успокоится и будет заниматься им с утра до вечера. За это я ручаюсь. Нет менее домашней женщины, чем Коллин, но и она оказалась превосходной матерью.
— Может быть, когда она придет в норму — физически, я хочу сказать, — депрессия перестанет ее мучить, — вслух подумал Линд. — Доктор Эллерман говорит, что это все из-за гормонов.
— Все будет в порядке, Джим, вот увидишь.
Линд приехал в клинику, когда Фрэн отдыхала. Он тихонько подошел к кровати и коснулся губами ее лба. Она открыла глаза:
— Джим… А я думала, что ты не вернешься раньше…
— И я пропущу появление на свет моего первенца? — усмехнулся он, стараясь говорить с тем энтузиазмом, которого она от него ждала и которого он совершенно не испытывал. — Тут уж ничто не могло меня задержать. — «Кроме КГБ», — подумал он подавленно.
— Ты уже видел ее? — спросила Фрэн.
— Я только что приехал, — покачал он головой. — Твой отец встретил меня в аэропорту.
— Она так похожа на тебя — ну, просто вылитый ты, только крохотный. Надеюсь, ты не будешь возражать — я решила назвать ее в твою честь. Джейми Виктория. Ну как, ничего звучит? — спросила она обеспокоенно.
— Потрясающе, — признал он. — Я польщен.
— Ну, в конце концов, это твоя дочь, — сказала Фрэн. — Да и похожа она на тебя.
Он слегка взъерошил ей волосы.
— Вот ведь ужас, а?
— Мало того, — улыбнулась она, — Кейт говорит, что она закричала во все горло, увидев свою тетку. И родилась она голодной.
— Ну тогда, — усмехнулся он, — это точно моя дочь.
В дверь заглянула нянечка.
— Миссис Линд, вам сейчас принесут дочку. — Она увидела Линда: — А это ваш муж?
— Да, — широко улыбнулась Фрэн.
— Мистер Линд, если вы собираетесь остаться, вам нужно надеть халат и хирургическую маску. Таковы требования в нашей клинике, — сказала она извиняющимся тоном.
— Ладно — я могу подождать за дверью… — начал было Линд.
