Джейми, улыбаясь, кивнула.
— Спасибо вам, мистер Верден, — поблагодарила она. — Вы мне здорово помогли.
Той же ночью она вернулась в Нью-Йорк.
Джейми откинулась на спинку заднего сиденья такси и глубоко вздохнула. Вокруг переливался огнями Манхэттен, знакомое вечернее небо свидетельствовало о том, что она дома, но Джейми было не до того. Мысли ее блуждали далеко, она обдумывала события последней недели. Перебирала в уме то, что нашла — и чего не нашла в архивном хранилище, вспоминала свои беседы с Уильямом Блекуэллом, с тюремным начальством в Ливенуорте, с охранником Хэнком Верденом, который уверял, что отлично знал ее отца. Она почти уже поверила ему, пока он не заговорил о привычке отца к курению. «Нервы, наверное, успокаивал», — сказал он, но Джейми понимала, что это чушь. Ее отец — насколько она помнила — был отнюдь не слабонервным человеком. Конечно, тюрьма хоть кому расшатает нервы, эту возможность просто так не отбросишь, но охранник стал рассказывать ей, будто отец уверял его, что курит с ранних лет, а отец никогда не курил. Она не сочла нужным разубеждать его. Твое дело слушать, говорила себе Джейми, пусть говорят они. Но что они пытаются скрыть?
Глава 16
— Я же сказала, что не хочу тебя видеть. Ни сегодня, ни завтра, вообще никогда. Нам не о чем говорить, и, пожалуйста, избавь меня от своего голоса в моем автоответчике. Удивляюсь я, ей-богу, как у тебя хватает наглости показываться мне на глаза.
Джейми быстрым шагом шла по Мэдисон-авеню, клетчатый шарф развевался у нее за спиной. Марти пристроился сбоку, и определенно не собирался исчезать, пока она его не выслушает. Догнав ее, он схватил ее за руку.
— Если бы ты только позволила мне объяснить…
Она вырвала руку быстрым, яростным движением.
— Плевать я хотела на твои объяснения! — отрезала она, и лицо у нее покрылось красными пятнами. — Мне плевать на все, что ты можешь сказать!
Он так и застыл на месте.
— Джейми — я люблю тебя! — выпалил он ей вслед.
Она внезапно остановилась и гневно повернулась к нему:
— Не надоело врать, Марти? Да имей же мужество оставить меня в покое! Ну что ты в меня вцепился? Что они тебе обещали? Деньги? Сенсацию? Может быть, программу?
— Но я не хотел…
— Конечно, — ядовито перебила она. — Они приставили дуло тебе к виску и заставили, да? Вы делаете успехи, мистер Наглый телеведущий, валяйте дальше. Но уж от меня отвяжитесь я на эту удочку больше не попадусь!
Он шагнул к ней, голос его упал до шепота.
— Мне сказали, что тебе угрожает страшная опасность, если ты не бросишь все это, — сказал он. — Я совершил ошибку теперь я это понимаю!
— Я тоже, — спокойно сказала она. — Я тебе верила — и в этом моя очень большая ошибка! — Она пошла своей дорогой, больше уже не оглядываясь.
Да как он смеет показываться мне на глаза после того, что натворил? Джейми трясло от гнева, и, зайдя в свой кабинет, она в сердцах хлопнула дверью. Неужели он и впрямь думает, что я все прощу и все забуду. И мы будем жить как ни в чем не бывало? Ну и черт с ним!
Она плюхнулась в кресло и повернулась лицом к окну. Чувствуя приближение головной боли, осторожно потерла бровь. Как она могла оказаться такой дурой? Как могла позволить ему так провести себя? Он сумел добиться ее доверия, сумел заставить ее влюбиться в себя — и у нее не было ни малейшего подозрения, для чего все это делается.
Она вспомнила день их первой встречи в «Плазе». И как она не видела, что его интерес к ней пробудился после того, как она призналась, что она внучка Гаррисона Колби. Как не поняла, что ему важно лишь то, кто она такая — или, точнее, из какой семьи. Знал ли он раньше об отце, гадала она теперь. Был ли он одним из них? Может быть, его специально приставили к ней, чтобы быть в курсе ее поисков? Схожу с ума, решила она наконец.
Повернувшись к столу, она выдвинула один из ящиков, вытащила большую фотографию Марти в рамке и долго-долго рассматривала ее. Она убрала ее со стола на следующий день после того, как выставила его из своего дома. Надо бы и ее выкинуть, подумала она с горечью. Бог знает, почему я до сих пор этого не сделала? Глядя на его красивое, улыбающееся лицо, она чувствовала, как внутри у нее закипает бешенство. Никогда больше она не позволит себя обдурить! Никогда ни одному мужчине не удастся довести ее до такого безрассудства!
Наконец не в силах больше сдерживаться, она запустила фотографией в стену, стекло треснуло, посыпались осколки. Джейми смотрела на сломанную рамку и осколки, валявшиеся на полу, но не двинулась с места. В ее кабинет вбежала Холли Кристофер.
— Мне показалось, что у тебя что-то разбилось, — проговорила она, задыхаясь, как будто бежала всю дорогу. Взгляд ее упал на разбитую фотографию. — Что случилось?
— Ошибка в расчетах, — бесстрастно заявила Джейми. — Слушай, пришли кого-нибудь убрать это.
Холли посмотрела на нее.
— Ладно, сейчас, — медленно произнесла она, нагнувшись и подбирая фотографию. Она протянула ее Джейми. — Знаешь, придется каждый раз покупать новые рамки.
— Точно, — кивнула Джейми.
Холли ушла, и Джейми взглянула на карточку — она не пострадала. Очень жаль, подумала Джейми, не спеша, аккуратно разорвала фотографию на мелкие клочки и выбросила их в мусорную корзину.
Когда зазвонил телефон, Гарри Уорнер был один в своем кабинете. Этот засекреченный номер был известен только нескольким доверенным лицам. После второго звонка он снял трубку.
— Уорнер, — отрывисто произнес он.
— Это Болдуин, — раздался голос.
— Ты все еще в Нью-Йорке?
— Да, дела требуют.
— Кэнтрелл все выполнил?
— Все, что ему было велено. Беда в том, что Линд не проглотила наживку. Уж слишком она упряма.
Уорнер безрадостно рассмеялся:
— Вся в отца.
— А что делать с Кэнтреллом?
— Заткни его, разумеется, а мы пока придумаем, как сбить с толку Линд.
— Ясно.
— А что делать с Линд?
— Ее я беру на себя.
— Похоже, она становится опасной.
— Говорю тебе, я сам ею займусь, — резко оборвал Уорнер. Кладя трубку на рычаг, он уже раздумывал, что предпринять. Ни в коем случае нельзя рисковать операцией на Ближнем Востоке.
Тем более сейчас, когда они так близки к цели.
