— Лучше бы нам держаться подальше друг от друга.
Он снова взглянул на нее.
— М-да, этого ответа я как-то не ожидал, — сказал он ненатурально веселым голосом.
Потирая виски, она произнесла:
— Не могу я тебя любить. Ну как, скажи, мне думать о будущем и тем более как-то устраивать его, если я никак не расквитаюсь с прошлым?
— Если бы ты побольше думала о будущем, прошлое, вероятно, перестало бы так мучить тебя, — предположил он, машинально двигаясь в плотном потоке машин. Она не дала ему договорить, качая головой.
— Такого я не допускаю, — призналась она.
На секунду он опять забыл о дороге.
— Тогда скажи, Джейми, что ты думаешь обо мне, о нас?
Она по-прежнему качала головой.
— Не знаю, — честно призналась она, — ты нравишься мне. И боюсь, даже больше, чем я хотела бы.
— Что значит — больше?
— Видишь ли, по некоторым причинам я боюсь пережить все снова.
Выйдя из себя, он со всего маху шлепнул ладонью по рулю.
— Черт побери, но, Джейми, я не твой отец — и уж тем более не Мартин Кэнтрелл! — рявкнул он. — Я люблю тебя и вовсе не собираюсь тебя обманывать! — Закусив губу, он некоторое время молчал. — Жаль только, что ты этого почему-то не понимаешь.
Позже они словно забыли об этом разговоре и сидели за ужином, притихшие, обсуждая лишь результаты поездки Джейми по «сбору фактов», как назвал ее поиски Николас. Но из отеля Николае ушел с чувством обиды, и, заметив это, Джейми долго ворочалась в постели без сна. Целая пропасть лежала между ее прошлым и настоящим, и скорее всего, и будущим. Ей так хотелось любить, любить и чувствовать себя любимой, но она не желала расставаться со своей броней и снова подставить себя под удар.
Николас совсем другой, думала она, но ведь мне казалось, что и Марти — другой и что ему можно верить.
Николас не был похож на Марти. С самого начала он дал ей понять, что все понимает и хочет ей помочь, к тому же он был так искренне озабочен ее безопасностью. Между ними не было никаких тайн, никакой лжи, он допускал единственную ошибку: слишком старался защитить ее, даже от самой себя. И с этим она была не в силах примириться.
Она любила его, если вообще способна была любить кого-то после всего пережитого. Ей всей душою хотелось любить его безо всяких помех, любить так, как полюбил ее он. Еще больше хотелось последовать его совету и расстаться со своим прошлым, но тут она была бессильна. Ей надо понять, что случилось с ее отцом и почему.
И пока она этого не выяснит, все остальное придется отодвинуть.
— Обещаю — никаких серьезных разговоров, — поклялся Николас, позвонив на следующее утро. — Пообедаем, и все. Нам обоим нужно немного развеяться. Только у меня, ладно? Я приготовлю что-нибудь грандиозное.
Джейми облегченно рассмеялась:
— Прекрасно! Во сколько мне приехать? Когда ты хочешь меня видеть?
— Всегда.
После минутной паузы она осуждающе напомнила:
— Но ты же обещал!
— Ну хорошо, — пошел он на попятную, — беру свои слова обратно. Идет?
— Знаешь — не бери, — не задумавшись, отозвалась она. — Просто не дави на меня, ладно? Не торопись.
— Постараюсь, — пообещал Николас, — но видишь ли, это так нелегко! — честно добавил он. — Давай к половине восьмого, хорошо, а?
— Зачем?
— Мы же собирались поужинать! — засмеялся он. — Ты уже забыла?
— Почти, — призналась она. — Идет, я буду у тебя в половине восьмого.
Кладя трубку на рычаг, Джейми внезапно подумала, как это люди живут нормальной, человеческой жизнью? Интересно, как бы она себя чувствовала, будь она женой какого-нибудь Николаса Кендэлла, имей парочку ребятишек, домик в пригороде и все такое прочее? Разве в самом деле не здорово было освободиться ото всей этой лжи, тайн и вопросов без ответов? Забыть про двойную жизнь, которую вел ее отец, не оборачиваться то и дело, боясь преследования? Забыть об опасностях, которые подстерегают на каждом шагу? Нет, такой жизни она себе не представляла.
Ведь она была дочерью Единорога.
— Ты настоящий кулинар, — заявила Джейми, устроившаяся на диване после чудесного, истинно американского, в духе Новой Англии, ужина. — Твоя жена будет счастлива.
Он вопросительно посмотрел на нее.
— Похоже, ты делаешь мне предложение?
Она только фыркнула.
— Ты обещал! — напомнила она.
— А ты сама начала, — парировал он.
— Я бы хотела, чтобы ты помог мне разыскать Джека Форрестера, Николас! — Она решительно сменила тему. — Надо его обязательно найти. Жюльен Арман говорил, что Джек знает, как выйти на отца.
— Если твой отец жив.
— Арман говорил, что жив.
— Но ведь Арман не видел его тысячу лет, точно так же он думал, что Кендрик жив. Так что его слова еще ничего не значат, — возразил Николас.
— С такими вещами не шутят, — рассердилась Джейми.
Николас отмахнулся, как от назойливой мухи.
— Говорят, что есть и привидения, — но ведь это не значит, что они существуют.
— Нет, отец жив, — упрямо твердила Джейми. — Я знала это еще до встречи с Арманом, я всегда это знала.
Он сел на диван рядом.
— Джейми, я разделяю твои чувства, но…
— Скажи прямо: будешь мне помогать или нет?
— С тем же успехом ты могла бы попросить меня найти лекарство от рака, — ответил он. — Мы даже не знаем, с чего начать? Попробуй найди иголку в стоге сена, а тут еще сложнее! Да эта пресловутая иголка просто ерунда по сравнению с поисками твоего отца!
— Форрестер в Брюсселе, — невозмутимо сказала Джейми.
— Он был в Брюсселе, — поправил Николас.
— Скорее всего, он там. Надо проверить.
Николас покачал головой.
— Что с того, если он и там? Брюссель — город большой. Прикажешь просмотреть телефонный справочник в разделе «Шпионы»?
— Не говори глупостей! — перебила она.
— Да вся эта затея — сплошная глупость! — бросил он. — Даже если мы и найдем этого человека, если и окажется, что он до сих пор секретный агент, с чего ты взяла, что он станет с тобой говорить, да еще выложит тебе что-то важное?
— Это единственная возможность узнать хоть что-то! — угрюмо отозвалась Джейми.
