Эмори Ломакс достал из нагрудного кармана пиджака освежитель дыхания и брызнул себе в рот эссенцию мяты перечной. Посмотрев на свое отражение в зеркале заднего вида, он с удовольствием убедился, что пережитый испуг никак на нем не отразился.
Чтобы помочь пассажиру сломавшейся машины, он притормозил, но когда увидел этого пассажира, то испугался за свою жизнь. На него смотрели совершенно бесцветные глаза, розовые по краям. Бескровное лицо обрамляли жуткие белые волосы, похожие на парик в Хэллоуин. Эмори никогда не видел ничего подобного, и это испугало его до смерти.
К черту общественное мнение! Даже если это страшилище — клиент банка (что вряд ли — разве можно забыть такое лицо?!), то все равно надо убираться от него подальше. Выжав полный газ, Эмори не сбавлял скорости до тех пор, пока не оказался у ворот ранчо Корбетта.
Прежде чем вылезти из машины, он пригладил волосы и для тренировки изобразил в зеркале улыбку. Снаружи стояла неестественная тишина. Возле дома никого не было. Поднявшись по ступенькам, Эмори с недовольством отметил, что имущественное обеспечение займа несколько пострадало от бури, особенно конюшня. Дом, однако, как будто остался цел, если не считать разбитого окна.
Он уже собирался нажать кнопку звонка, когда вспомнил, что электричества, возможно, нет. Тогда он трижды постучал в дверь. Ему немедленно открыл не кто иной, как человек, которого ему меньше всего хотелось бы видеть.
— Что вы здесь делаете, Ломакс? — грубо спросил Джек.
— Хотя это и не ваше дело, я пришел увидеть миссис Корбетт. Будьте добры пригласить ее.
— Она не может подойти.
— Что значит — не может?
— Не может, и все тут. Я ей передам, что вы заходили.
Наглость этого человека до крайности возмутила Эмори.
Он даже не смотрит ему в глаза, а вместо этого глядит куда-то за спину, обшаривая взглядом двор.
— Прощайте.
Он попытался закрыть дверь, но Эмори сделал шаг вперед и придержал ее рукой.
— Послушайте, Джек, — насмешливо сказал он. — Я настаиваю на том, чтобы вы позвали миссис Корбетт.
— Она не может сейчас с вами увидеться. Да и наверняка не захочет.
— Откуда вы знаете, чего она хочет и чего нет? — громовым голосом спросил Эмори. — Почему вы решаете за нее?
— Я говорю вам это от ее имени. А теперь уходите.
Работник гонит его прочь, словно бродячую собаку! Эмори этого не потерпит.
— Да кто вы такой, чтобы так со мной разговаривать?
— Послушайте, Ломакс, когда-нибудь мы соберемся с вами за кружкой пива и я перечислю все причины, по которым считаю вас задницей. Но я прошу вас уехать не из-за этого. Я исхожу из ваших же интересов.
— Неужели?
— Поверьте мне.
— Нет, я вам не верю. Это в ваших интересах, чтобы я уехал.
— Пусть так. Но таково и желание миссис Корбетт.
— Миссис Корбетт! — фыркнул Эмори. — Как вежливо! И как фальшиво. Каждый в городе знает, что вы для нее делаете. Вы подобрали то, что оставил старик, верно? Вы хоть сменили простыни, когда он умер, или…
— Заткнись, или…
— Или что?
— Просто уходите.
— Я не уйду, пока не скажу миссис Корбетт, что я буду добр к ней только тогда, когда она будет добра ко мне. — Он попытался оттолкнуть работника в сторону, но тот сопротивлялся. — Я войду.
— Я не могу вас впустить.
— Я все равно войду! — Эмори надоело унижаться перед Анной Корбетт и ее работником. Он не позволит им так оскорблять себя. Если она опустилась до того, что спит со своим пастухом, то не заслуживает вежливого обращения.
Теперь все. Не хочет по-хорошему — не надо. Он будет мстить. Он потребует возвратить кредит, отберет у нее ранчо, отдаст его Конноту и станет в корпорации героем.
Он покажет глухой бабе, как его унижать!
Но Эмори хотел сказать ей это в глаза, пока он зол и решимость его не остыла. Несмотря на ее глухоту, он заставит ее понять то, что скажет.
Но сначала надо пройти мимо этого парня.
— Какой-то там работник меня не остановит! — презрительно заявил Эмори.
Изо всей силы толкнув ковбоя в грудь, он с удовольствием заметил, как у того побледнело от боли лицо.
Ковбой покачнулся, и, воспользовавшись этим, Эмори протиснулся внутрь.
И его сразу же охватило смятение. Что происходит?
Анна стоит на коленях.
Ребенок прижался к стене, а к его голове приставлен пистолет.
Тип с пистолетом…
С пистолетом?!
Глава 47
Дэвид был в ужасе — на его глазах только что застрелили человека. Он заплакал, и, должно быть, громко, потому что Карл схватил его за плечо и сильно встряхнул.
— Перестань хныкать, малыш! Слышишь? Перестань хныкать!
Анна протянула руки к сыну, и Карл толкнул его к ней со словами:
— Уйми своего ребенка!
Она не знала, что Карл собирался с ней сделать, когда поставил на колени, потому что в этот самый момент приехал Ломакс. Джек стоял к ней спиной, поэтому она не могла видеть, что он говорит, но по его позе могла догадаться, что он пытается спасти Ломакса, возможно, убеждает его уехать.
Самонадеянность этого человека сыграла с ним злую шутку: как только он ворвался в дверь, Карл сразу же убил его.
Дэвид тесно прижимался к ней, его маленькое тело содрогалось от рыданий. Джек поднес палец к губам, прося Дэвида замолчать. Тот кивнул и постарался успокоиться, но все-таки время от времени продолжал всхлипывать.
Как быстро произошла переоценка ценностей, думала Анна. С момента рождения Дэвида она все время боялась, что ее глухота может повредить ее сыну. Теперь это казалось чепухой. Если они спасутся, если они будут жить дальше, то какая разница, что она не слышит?
Ей отчаянно хотелось повернуть время вспять. Всего за несколько минут до этого будущее казалось безоблачным, а теперь им грозила смерть. Почему так случилось именно сейчас, когда они с Джеком нашли друг друга?
Джек. Ему очень больно. Должно быть, когда он ударился о стену, то сломал ребро. Он по-прежнему держится за бок, а лицо его белое от боли. Анна готова поклясться, что каждый вздох причиняет ему муку. Губы у него напряжены и двигаются неестественно, хотя она может прочесть все, что он говорит, и понимает, что он пытается говорить как можно отчетливее, чтобы она могла следить за его диалогом с Херболдом.
