с ней случиться?
- Даже не представляю, - ответила Сюзи. - Она действительно была вчера очень спокойна. Но может, она просто притворялась. Крессида ведь очень хорошая актриса. Но мне все-таки кажется, что она решила немного поразмыслить в одиночестве. День свадьбы - большое событие в жизни человека, хотя, несомненно, очень приятное.
Перед ней вдруг словно ожила картина двадцатидевятилетней давности: они с отцом одни в доме перед тем, как отправиться в церковь. Он протянул ей бокал шампанского, и она, повернувшись к нему, внезапно увидела свое отражение в зеркале: мертвенно-бледное лицо с огромными испуганными глазами и дрожащими губами.
Нейл Каррингтон подошел к ней и крепко прижал к груди.
- Дорогая, чего ты так боишься? Это совсем на тебя не похоже. Где та девочка, что спокойно играла в теннис перед выпускным вечером?
- Девочка повзрослела и поумнела, - ответила Сюзи, пытаясь улыбнуться.
- Если ты сомневаешься, еще не поздно…
- О, папочка, - сказала Сюзи, обвивая руками шею человека, который был согласен отменить свадьбу, несмотря на то что в церкви их уже ждали гости, что был накрыт стол, заморожено шампанское, наряжены подружки невесты, да и вообще израсходована куча денег. - Папочка, ты просто ангел, но я ничуть не сомневаюсь. Алистер очень милый и будет мне хорошим мужем. Я самая счастливая девушка на свете.
- Ну тогда ладно, если только это действительно так. Я ни разу не слышал, чтобы ты говорила, что любишь его.
- Разве? - сказала Сюзи, залпом осушая бокал шампанского. - Просто это было не при тебе. Конечно же, я люблю его. Как ты можешь сомневаться в этом? Он красивый, добрый, хороший и…
В это время резко зазвонил телефон. Сюзи застыла: она знала, кто это может быть. С минуту поколебавшись, она сказала, что возьмет трубку.
- Это Банти из Лос-Анджелеса. Она обещала позвонить.
- Как не вовремя, - сказал тогда ее отец. - Машина уже ждет. Закругляйся побыстрее, малышка.
- Все равно без меня ничего не начнется, - сказала Сюзи, направляясь к телефону.
- Сюзи?
- Привет, Банти.
- Какая к черту Банти? Это я, Джеми.
- Бант, как хорошо, что ты позвонила. Как раз вовремя. Папа уже торопит меня.
- Сюзи, пожалуйста, не делай этого! Я не вынесу! Я люблю тебя! Ты же знаешь, что это так.
- Ничего я не знаю, - ответила она, удивляясь своему голосу, холодному и спокойному. - И если ты не можешь без меня, то я без тебя прекрасно обойдусь, как это ни печально. Не сомневаюсь, что ты никогда обо мне не забудешь. Послушай, машина уже внизу. Я должна идти. Спасибо, что позвонила. Пока, Банти.
Она осторожно опустила на рычаг трубку, с минуту постояла, глядя на нее, затем решительно опустила на лицо вуалетку. Темный локон, выбившись из венка незабудок, упал ей на лоб, но она не стала поправлять его, так как он показался ей символическим - это было прощание с ее прежней жизнью, со свободой, с ее любовью. Она вернулась в гостиную и протянула отцу руку:
- Пошли, папочка. Пора.
Она улыбалась, улыбалась и улыбалась, словно ее лицо никогда не знало другого выражения. Она улыбалась гостям и Алистеру, улыбалась шаферу и подружкам невесты, улыбалась матери и фоторепортерам, улыбалась менеджеру гостиницы «Дорчестер» и метрдотелю, но больше всего она улыбалась своей лучшей подруге, Серене Хаммонд, помогавшей ей снять дорогое, расшитое розами подвенечное платье и переодеться в дорожный кремовый костюм, в котором она отправлялась в свадебное путешествие уже как миссис Алистер Хедлай Дрейтон.
- Все было чудесно, правда? - спросила она, задумчиво глядя на свой букет невесты.
Сюзи вынула из него розовую розу и протянула ее Серене.
- Засуши ее для меня, - попросила она.
- Непременно, - ответила Серена. - Как ты себя чувствуешь, Сюзи? Ты уверена, что хорошо?
- Просто прекрасно, - ответила Сюзи, и тут ее сердце, ее бедное нежное сердце, которое весь день нестерпимо болело и которое она незаметно растирала рукой, вдруг опустилось куда-то вниз, и его пронзила острая боль. Она сморщилась, издала какой-то странный звук, увидела расширенные от страха глаза Серены и рухнула на кровать, зарывшись в подушки, желая только одного - остаться здесь навсегда без движения.
- Сюзи! - услышала она голос Серены. - Сюзи, что с тобой? Тебе плохо?
Она молчала, не в силах ответить, боясь даже пошевелиться, чтобы слезы не хлынули потоком из ее глаз. Ей казалось, что она сидела так целую вечность, и это в такой-то день, в день ее свадьбы.
Постепенно звуки стали проникать в ее сознание: сначала зазвонил телефон, затем кто-то постучал в дверь, и она услышала, как Серена шепотом ответила, что у Сюзи внезапно разболелась голова, что ей нужно всего пять минут, чтобы прийти в себя, и что все они должны немного подождать: и Алистер, и гости, и все остальные.
Она сидела, думая о Джеми с такой тоской, с такой любовью, что физически ощутила, словно он сидит рядом с ней. Она видела его не очень тщательно выбритое лицо с большими смеющимися глазами, видела копну светлых волос; слышала его голос, немного взволнованный, когда он шептал: «Господи, Сюзи, я люблю тебя. Я так люблю тебя», - и жесткий, надменный и холодный, бросающий ей в лицо: «Я хочу жениться на Мэгги Николсон. Мне жаль, Сюзи, но я это сделаю». И другое лицо: чисто выбритое, спокойное, без тени улыбки.
Но сейчас он рядом с ней, он обнимает ее, и ее тело, охваченное страстью, тянется ему навстречу, ее губы шепчут: «Джеми, Джеми, какое блаженство, как хорошо!» - но грубый голос обрывает ее: «Ты правильно решила. Так будет лучше для всех».
Да, она сама так решила и сама назначила день свадьбы. Ее жизнь есть ее жизнь, и никто не виноват в том, что с ней случилось.
Она подняла голову, сухими глазами посмотрела на Серену и, по-прежнему улыбаясь, сказала:
- Прости, Серена. У меня немного закружилась голова. Подай мне шляпу и идем вниз, иначе все подумают, что я нарочно прячусь.
Она быстро встала, схватила букет и побежала к двери, а затем к лестнице, где ее ждал встревоженный Алистер.
- Прости, дорогой, - сказала она с улыбкой, - небольшой приступ икоты.
Взявшись за руки, они стали спускаться по лестнице, и она на секунду остановилась и бросила букет с таким расчетом, чтобы его не поймала Серена, так как, по ее мнению, то, что связано с болью, не могло принести счастья.
- Мама!
В дверях появилась Эннабел. Темные непослушные, похожие на материнские волосы наполовину скрывали ее лицо.
- Мама, я забыла взять с собой колготки. Ты можешь мне одолжить свои?
- Да, - ответила Сюзи, стараясь скрыть раздражение. - Но у меня только две пары, поэтому…
- Тебе хватит и одной, - перебила ее Эннабел. - Вторую я забираю.
- Мне бы хотелось иметь одну про запас, - спокойно возразила Сюзи, - мало ли что может случиться.
- Постарайся, чтобы ничего не случилось. Честное слово, мама, я только попросила у тебя колготки. Почему ты сердишься? А можно мне взять твою косметику? Она гораздо лучше моей.
- Она лучше, потому что я ее не разбрасываю где попало.
- Я тоже не разбрасываю. Твоя косметика лучше, потому что она дороже. Я не могу позволить себе покупать «Есте Лаудер» и «Шанель».
- Ну хорошо, - вздохнула Сюзи, - только потом положи все на место. Как ты себя чувствуешь, дорогая? Спала хорошо?
- Ужасно. Всю ночь снились кошмары, и я встала с головной болью.
