Уже стемнело, когда они вышли из галереи и Джозеф отвел Пет на ужин в кафе «Амстердам», где в свое время известная шпионка Мата Хари праздновала свою свадьбу. Но Пет было не до веселья.
– Это конец, дед. – Она с силой сжала бокал. – Он слишком хорошо замел следы. Я могу поехать в Лугано, но ничего там не найду.
– Хотел бы я сказать, что ты ошибаешься, но увы…
Когда Пет приступила к десерту, Джозеф сказал, что ему надо позвонить, и отсутствовал довольно долго. Пет подумала, что он звонит Мэри, так неожиданно скрасившей его жизнь.
Джозеф вернулся, широко улыбаясь.
– Завтра мы будем дома, дед, если ты так скучаешь по своей невесте. Нет причин оставаться здесь.
– Для тебя нет, – возразил Джозеф. – Я отвезу тебя в аэропорт.
– Меня?..
– Пет, я не поеду в Нью-Йорк. Сейчас, вернувшись на родину, я понял, как скучал по ней.
– А как же Мэри?
– Я позвонил ей. Она завтра же летит сюда. – Джозеф просиял. – Я хочу быть рядом с ней, когда она поймет, что мы принадлежим этой стране.
– Принадлежите? Ты хочешь остаться здесь?
– Да. Ведь хорошо жить там, где знают, как правильно произнести имя моей жены – Марика. Тебе не кажется, что это намного поэтичнее, чем Мэри?
Пет расхохоталась:
– Ты замечательный человек, дед!
– Я весьма романтичен, не так ли? Не случайно говорят, что жизнь начинается в восемьдесят.
Вернувшись в Нью-Йорк, Пет поняла, что драгоценности Ла Коломбы впервые не кажутся ей такими важными.
«Возможно, – подумала она, – стоит сказать Люку, что можно сократить срок помолвки».
Глава 10
Андреа предложила Пет позавтракать в ресторанчике «Ла Гренуй».
Пет прибыла ровно в час, но Андреа уже ждала ее, ослепительно элегантная в ярко-голубом костюме.
Настроение у обеих было приподнятым, и ничто не напоминало о напряжении, так часто возникавшем между ними прежде. Андреа спросила Пет, как дела, и та сказала, что уезжала с дедом в Голландию и что он собирается жениться.
– Да, никогда не поздно начинать жизнь заново. – Андреа подняла бокал. – Кстати, мы с Марселем тоже подумываем уехать отсюда. Поэтому я и хотела поговорить с тобой.
Марсель никогда не чувствовал себя уютно в Америке, объяснила Андреа. Он приехал сюда только по распоряжению Клода, а после его смерти решил не возвращаться в Париж, где ему все напоминало бы об отце. К тому же Марсель признался, что не имеет призвания к ювелирному делу.
– Он готов отдать мне все, чего я и добивалась. Но ирония судьбы в том, что без него это не доставит мне удовольствия. Главным для меня всегда была борьба с ним, понимаешь?
– Да.
– Поэтому мы решили закрыть магазин.
– Закрыть?
– Только в Нью-Йорке. «Дюфор и Иверес» останется в Париже, где всем будет заправлять кузен Марселя. А мы поселимся за городом. Представляешь, я – мадам Иверес, хозяйка фамильного замка!
– Ты добьешься успеха в любом деле, – уверенно сказала Пет.
Глаза Андреа вспыхнули.
– Знаешь, в замке есть винокурня. Вино всегда было неплохим, но не более того, и со времен Наполеона в поместье, как правило, заготавливали пару тысяч бутылок в год. – Андреа подалась к Пет. – Я переверну там все с ног на голову. Вот увидишь, лет через пять я превращу «Шато д'Иверес» в лучшее вино Франции и буду зарабатывать сорок миллионов на экспорте.
– Одной тебе под силу такое…
– Только не говори Марселю. Он надеется, что я готова осесть в захолустье и растить детей, а не виноград.
– Не выдам твоего секрета и на гильотине, – пообещала Пет. – Но думаю, Марселя этим не удивишь.
В конце концов Андреа сказала то, ради чего просила о встрече.
– Может, тебя заинтересует наше оборудование? Парижский магазин в нем не нуждается, и сомневаюсь, что нам удастся быстро распродать обстановку. В отличие от «Тезори» «Дюфор и Иверес» – слишком консервативная фирма, и мне так и не удалось изменить ее образ.
Пет не сомневалась, что Андреа не заломит цену. Получив оборудование, она, возможно, уговорит Антонио Скаппу открыть новый магазин.
