Просияв, Беттина сняла крышку, глубоко вдохнула и засмеялась счастливым детским смехом. Потом сунула в рот сразу две конфеты и собиралась взять еще одну, но Джозеф остановил ее.
– Спасибо за конфеты, мистер д'Анжели. Пожалуйста, садитесь. Я принесу кофе.
Девушка вернулась с подносом и разлила кофе в красивые тонкие чашки. Кофе был очень хорош, крепкий, ароматный, совсем не похожий на коричневую бурду, которую обычно подавали в Америке. Сделав глоток, Стефано закрыл глаза.
– Великолепно! – выдохнул он.
– Да, – согласился Джозеф. – Американцы ничего не понимают в кофе. В настоящем, который готовит моя Беттина. Вкус дома, да?
– Да, дома, – подтвердил Стефано.
Дом. Это слово означало для них куда больше, чем четыре стены и крыша.
– Тинти, – попросил Джозеф. – Принеси Стиву свое печенье. – Он взглянул на гостя. – Настоящее голландское печенье, с миндалем и перцем. Беттина прекрасно готовит. Она чудесная хозяйка, так обо мне заботится…
«Джозеф – хороший отец, – подумал Стефано, – и очень славный друг. И к тому же не лицемер».
Стефано д'Анжели и Беттина Зееман шли по Пятой авеню. На Беттину, разрумянившуюся от прохладного мартовского воздуха, засматривались все встречные мужчины. Это было их первое настоящее свидание.
Конечно, Джозеф очень потратился, желая, чтобы его дочь хорошо выглядела. Ее роскошный бело- синий костюм был точно таким же, какие недавно поступили в Америку от модного парижского кутюрье Кристиана Диора. Легкая длинная юбка трепетала на ветру, широкий темно-синий пояс подчеркивал тонкую талию девушки. Стефано она напоминала весенний цветок.
Они отлично смотрелись вместе. Стефано выглядел очень привлекательно в сером костюме, белоснежной сорочке и мягкой фетровой шляпе. Война, истребившая в нем юношеский идеализм, отметила его печатью мужественности.
– Вам нравится кинотеатр «Радио-сити»? – спросил он.
– Я никогда не была там, – ответила Беттина.
– Я посетил его в первую же неделю после приезда в Нью-Йорк. Это символ Америки.
– А разве не статуя Свободы? – удивилась Беттина.
– То игрушка для туристов. А я хотел стать настоящим американцем. Поэтому и пошел в самый большой кинотеатр. Тогда я даже не знал английского, но мне все равно понравилось. И вам тоже понравится.
– Надеюсь.
– Уверен, что так и будет.
Беттина одарила его улыбкой, сразу преобразившей ее и, казалось, озарившей все вокруг.
В кинотеатре Стефано купил воздушную кукурузу, и девушка лакомилась как ребенок, слизывая масло с пальцев. Это было очень мило, хотя и не вязалось с обликом элегантной дамы.
Во время фильма «Франциз» она звонко, заливисто и весело смеялась, а под конец даже хлопала в ладоши.
Когда они вышли из кинотеатра, Стефано охватило чувство, будто он сделал что-то важное.
Они гуляли по Пятой авеню, и Беттина с радостным любопытством разглядывала витрины дорогих магазинов, где продавали товары со всего мира.
– Это норка, – сказала она, остановившись перед «Бест энд компани». – А рядом серебристая лиса. Лисий мех очень теплый, но, конечно, не такой, как соболь.
– А я ничего не знаю о мехах, – признался он.
– Итальянцу и незачем знать, – улыбнулась Беттина.
В «Пек энд Пек» на витрине красовалась разнообразная обувь. Беттина рассматривала туфли и сандалии, ботинки, сапоги и тапочки с неподдельным восхищением.
– Вон те будут чудесно смотреться с новыми весенними костюмами, – показала она на пару туфель. Про другие заметила: – В них много не проходишь, но все равно они очень милы. – И так почти про каждую пару.
– Я и не догадывался, что обувь заслуживает такого внимания, – сказал Стефано.
Беттина смутилась.
– Прости меня, я наскучила тебе. Но у меня так давно не…
Он взял ее за руку.
– Понимаю.
– Когда-нибудь у меня будут туфли для каждого платья. И ботинки для дождя и для холода, и прекрасные тапочки для дома…
Внезапно Стефано потянул ее за собой.
– Куда ты? – спросила она.
– Когда мечты такие маленькие, их легко воплотить в жизнь.
