– Я трахну тебя, трахну, трахну, а ты не сможешь, а я трахну, трахну, трахну…
– Мама! – Пет вцепилась в дверную ручку, но та не поворачивалась. Девочка начала стучать кулаками в окошко. – Мама! Мама!
Наконец Беттина подняла глаза и встретилась взглядом с дочерью. Но ее руки продолжали двигаться, а тело изгибалось от наслаждения.
Кто-то взял Пет за плечо и оттащил от двери. Она обернулась и увидела охранницу.
– Что ты здесь делаешь?
– Я… моя мама… – забормотала Пет.
– Тебе нельзя…
– Но я нужна маме. Ее надо умыть, причесать. У мамы такие красивые волосы, если только…
– Уходи. – Охранница все сильнее сжимала руку Пет. – Здесь пятьдесят безумных женщин. Мы не можем позволить детям находиться рядом с ними.
– Нет, пожалуйста!
И вдруг Пет вспомнила свои ужасные опасения. Что, если эта строгая охранница примет ее за умалишенную?
Девочка еще раз заглянула в комнату Беттины. Та, свернувшись на полу, слегка вздрагивала.
– Я вернусь, мама, – тихо сказала Пет. – Клянусь, я вернусь и заберу тебя отсюда.
Жарким июльским вечером Пет шла домой из библиотеки в шортах, футболке и сандалиях. Неделю назад она ездила с отцом на Кони-Айленд и уже немного загорела.
Люди старались укрыться в тени, пили газированную воду. Кто-то открутил пожарный кран и поливал радостно визжавших детишек. Джой Рачетти, красавчик парень, схватил пожарную кишку и направил струю прямо на Пет. Футболка тут же промокла и облепила грудь. От смущения девочка чуть не умерла на месте.
Лайэм О'Шей, широкоплечий рыжий ирландец, преградив ей путь, попивал пиво «Будвайзер». В восемнадцать лет он уже был главарем местной банды и гордился репутацией развратника. Однажды Пет слышала, как старшие девочки называли его «станцией обслуживания О'Шей». Она не знала, о чем они говорят, но по их смеху поняла, что не о машинах.
Сейчас он не рассмеялся, как другие, а подошел к Пет и весело присвистнул:
– Привет, принципесса.
Такую кличку ей дал Джой Рачетти. Когда-то он попытался дразнить Пет, но она молчала – отец учил ее никогда не разговаривать с плохими мальчишками на улице.
И тогда же Джой сказал другим ребятам:
– Принципесса слишком высока и могущественна, чтобы разговаривать с нами, простолюдинами.
Принципесса – маленькая принцесса. И это прозвище прилипло к ней.
– Привет, принципесса, – повторил Лайэм. Смущенная Пет попыталась обойти его.
– Знаешь, – он оглядел ее с ног до головы, – ты очень даже неплохо выглядишь. – Лайэм схватил ее за руку. Пет вздрогнула. – Скоро нам придется что-то с этим делать.
– С чем? – прошептала Пет, не поднимая глаз и даже не пытаясь вырваться.
Лайэм на глазах у всех ущипнул ее за грудь.
– Скоро-скоро, – повторил он.
– Забудь об этом, Лайэм! – крикнула Шарлин, сидевшая неподалеку. – Принцессы не трахаются. Все это знают. – И она засмеялась так противно, что Пет захотелось ударить ее.
– А эта будет. – Лайэм усмехнулся. – Она хорошо трахнется, и ей понравится. Уж я способен определить это. – Пет наконец-то вырвала руку и побежала. Лайэм прокричал ей вслед: – Когда-нибудь я тебя трахну, принцесса, и клянусь, заставлю тебя бегать за мной, упрашивая повторить.
Она мчалась всю дорогу, и в голове эхом отдавались слова, но не те, что сказал этот противный мальчишка, а те, которые говорила Беттина в тот день, когда Пет приезжала одна в Йонкерс. «Я трахну тебя, а ты не сможешь».
Кому же мама говорила эти слова? На кого она смотрела с такой ненавистью?
Пет все чаще посещала психиатрическую больницу. По воскресеньям, а иногда и в будние дни она приезжала пораньше, стараясь провести там больше времени. Это место не стало для нее более приятным, но Пет привыкла к нему и перестала бояться его. Она поставила перед собой цель – вытащить маму из больницы.
Пет читала Беттине газеты, рассказывала о школе, советовалась, делала с ней упражнения, которые назначил доктор, чтобы больная не отвыкла от нормальной жизни.
Пет познакомилась и с другими пациентами. Заметив, что старую Мэри успокаивает только игра в шахматы, Пет начала проигрывать ей партию за партией. Она внимательно слушала испанские песни в исполнении Консуэлы, постоянно следила за молодой женщиной по имени Сузи, страдающей от шизофрении и диабета. Пет научилась определять симптомы инсулинового шока и дважды спасала Сузи, успев принести ей апельсиновый сок.
Постепенно Пет пришла к мысли, что, возможно, когда-нибудь поможет многим людям, таким, как ее мать. Ей захотелось стать психиатром.
Однажды вечером, возвращаясь из больницы домой, Пет увидела, как около булочной затормозил
