пальто.
– Люк, сегодня я самая худшая собеседница, какую только можно вообразить. Одна рюмка, и мы уходим.
– Как угодно. Но если вам хочется поговорить…
Она благодарно кивнула, но не пожелала делиться страшными тайнами своей матери с посторонним. Лучше уж просто поболтать о пустяках.
– Знаете, – сказала Пет, – впервые увидев вас с братом на побережье, я решила, что больны вы.
– Я вполне мог бы оказаться на его месте. Мы не слишком отличаемся друг от друга.
– Вы были во Вьетнаме?
– Да, как и многие другие. Мне повезло, что я выжил. Возможно, потому что летал на вертолете, когда другие месили грязь на земле.
– Значит, вы счастливчик. А что случилось с Робби?
– Я бы сказал, он стал жертвой другой войны, разразившейся в Америке в шестидесятых. Робби получил слишком много свободы, связался по молодости с компанией, где все употребляли наркотики, и крепко сел на ЛСД. Это привело его на грань умопомешательства. Может, он избежал бы этого, если бы кто-то помог ему в тот момент, но отец давно ушел от нас, мать… умерла примерно в то же время, я учился в колледже, а потом меня призвали в армию.
Пет сделала глоток бренди и внимательно посмотрела на Люка. Ей почему-то казалось, что у них много общего. Ему тоже приходится мотаться на старом автомобиле в клинику, чтобы помочь брату.
– Давно ли Робби в клинике? – спросила Пет.
– С ее открытия. Но он уже скоро выйдет, уверен. Я уговариваю его работать со мной.
– А чем вы занимаетесь?
– Я изобретатель.
Такого Пет никогда не слышала.
– Как Эдисон?
– С Эдисоном никто не сравнится.
– А что вы изобретаете?
– Ломаю голову над всякой электроникой.
Люк пожал плечами, и Пет поняла, что он не хочет дальнейших расспросов. Возможно, боится выдать профессиональные секреты, или ему пока не о чем рассказать.
– А кем вы работаете? – спросил он.
Пет задумалась. Сказать, что она просто продавщица? Люк все больше интересовал ее, поэтому она надеялась заинтересовать и его.
– Пока я делаю не то, что хочу, – ответила Пет.
– А что вы хотите?
– Быть дизайнером.
– Дизайнером чего?
– Ювелирных изделий.
– Ювелирных изделий, – повторил он. – Чем же это вас привлекает?
В его тоне ей послышалось разочарование или пренебрежение.
– У нас это семейное, – призналась Пет. – Мой дед по материнской линии – ювелир. А бабушка по отцовской отлично разбиралась в украшениях. Говорят, у нее была самая великолепная коллекция в Европе.
– Значит, вы никогда не думали о другом занятии?
Пет украдкой взглянула на Люка. Похоже, он бросает ей вызов, намекая на то, что существуют и более достойные занятия.
– Одно время я подумывала стать психиатром, чтобы вылечить маму… Но потом поняла, что сама сойду с ума, если откажусь от своего призвания. Вы считаете это неправильным?
Он явно обдумывал ответ. Видимо, после войны во Вьетнаме любая работа кажется Люку ерундой.
– Я думаю, хорошо заниматься тем, что любишь. Но по-моему, стыдно отказывать в помощи людям, прежде всего собственной матери, и вместо этого изготовлять побрякушки для привилегированных дармоедов.
Пет откинулась на спинку стула. После лжи, которой потчевал ее дед, откровенность Люка казалась глотком свежего воздуха.
– Что ж, – развела руками Пет, – я сама напросилась на резкость.
– Я не хотел…
– Конечно, – оборвала его Пет. – Но по вашему мнению, я трачу время зря.
– Я сказал другое.
