тюрьме. Сейчас он безопасен. Поговори с ним, поговори с его адвокатом — этот молодой человек выглядит так, как будто только вчера расстался с подростковыми прыщами. Выуди из него все, что сможешь, об этой истории. Я уверен: тут есть что-то, о чем еще никто не знает.
— Да ладно, Эл, он убил — зарубил топором — троих человек: отца, мать и дядю.
— Но не одиннадцатилетнего сводного брата. Это не кажется тебе немного странным? Загадочным?
— Просто мальчику повезло — его не было дома. Он до сих пор не объявился, не так ли? Но мы уже печатали соответствующую трактовку этой истории. Тебе подавай сенсации, а я за ними не гонюсь. Позвони лучше этому типу из «Геральд», Мори Бэйтсу, если хочешь еще крови.
— Нет, Мори напугает парня до смерти. Тогда Рафаэлла вытащила свой главный козырь.
— Полиция никогда не пропустит меня к Фредди Пито. Да и его адвокат ни за что не разрешит мне увидеться с ним. Как и окружной прокурор. Ты же знаешь, как осторожничают представители судебных органов в подобных делах. Впустить репортера, чтобы он наблюдал, как они выносят обвинительный приговор психопату? Ни за что, Эл. А тебе хорошо известно, как я работаю, — буду ломиться к ним в кабинеты и доставать их, чтобы мне разрешили увидеться с обвиняемым, может, раз шесть. Хотя если бы мне на самом деле пришлось это делать, то двух раз хватило бы за глаза.
Рафаэлла попалась на крючок. И сама себя уговорила. Но Эл решил не спешить с вытаскиванием рыбки на поверхность. Чем медленнее — тем забавнее.
— Не проблема, мы можем обстряпать все дельце очень тихо, Бенни Мастерсон мне кое-чем обязан, Раф. Я уже говорил с ним. Если будешь вести себя незаметно, действительно незаметно, он закроет на все глаза. И поможет тебе пройти внутрь.
— Лейтенант Мастерсон должен быть обязан кому-то жизнью, чтобы пропустить представителя прессы увидеться с Фредди Пито. Он может запросто лишиться пенсии, его по стенке размажут отсюда до самой Флориды. Он страшно рискует. Господи, да всем, кто в это впутается, включая Фредди, придется давать обет молчания.
Эл Холбин, ответственный секретарь газеты «Бостон трибюн», был упрямее Рафаэллы, и она это знала, да и журналистской практики у него было на четверть века побольше, чем у нее.
Он махнул сигарой в сторону метранпажа «Трибюн» Клайва Оливера, сидевшего в центре огромной, гудевшей множеством голосов редакционной комнаты в окружении помощников и репортеров. За столом, недалеко от них, назревала драка между двумя спортивными обозревателями, а от полицейского репортера к редактору колонки кулинарных рецептов в воздухе перелетала банка из-под кока-колы.
— Я уже говорил с Клайвом. Он чертыхался, но я сказал ему, что запрещаю взваливать на тебя какие-либо задания, пока сам лично не сниму запрет. — Эл вытащил из ящика стола сложенный листок бумаги. — Вот твой новый личный пароль. Не показывай это ни одной…
— Ладно, Эл, ты же прекрасно знаешь, что я и так никогда никому не показываю.
— Да, конечно, но в этот раз будь особенно внимательна. Я хочу, чтобы все это держалось в глубокой тайне. Ни одна живая душа не должна знать о твоем расследовании.
— Единственное, что будет держаться в тайне, это то, что именно я пишу. А задание наверняка уже сегодня станет достоянием всей редакции, может, даже в отделе объявлений уже знают о нем. — Она развернула листок, взглянула на него и рассмеялась: — «Раффл»? Это что, мой пароль? Откуда ты его взял?
Эл изобразил на лице обаятельную улыбку, ту самую, которая шесть месяцев назад соблазнила Милли Арчер, репортера с телевидения.
— Это мой любимый сорт чипсов. Смотри, Раф, а вдруг в этом задании скрывается еще один твой «Пулитцер»? Кто знает?
Рафаэлла засмеялась:
— Интересно, кто из репортеров, работающих в крупных газетах, выигрывал «Пулитцера» в последнее время? Нет, не говори мне. У тебя все примеры уже наготове, разве не так?
— Естественно. Вспомни репортеров из Чикаго: они прокрутили ту аферу и открыли подпольный бар, не ставя в известность полицию. Это было так красиво, и… — Эл помолчал, в его глазах появилось задумчивое выражение. — Как бы то ни было, будем надеяться, ты что-нибудь откопаешь. Подумай, как это приятно. Помнишь свои ощущения, когда ты расколола группу неонацистов для «Уоллингфорд дейли ньюс»?
Конечно, это было приятно.
— Да, мне повезло, что я осталась жива и эти подонки не натолкали мне в горло повязок со свастиками.
И наконец:
— Ладно, Эл, ты победил. Я встречусь с тем парнем и поговорю с ним. Попробую убедить его не говорить обо мне ни слова никому, включая собственного адвоката. Может, действительно удастся сделать все тихо. Я даже постараюсь, чтобы информация не просочилась вниз, в отдел объявлений. Унюхал ли твой гениальный нос что-нибудь конкретное мне в помощь?
Эл всегда лгал не краснея. Лгал своей матери, своим женщинам и своим репортерам. Так и сейчас он поспешно покачал головой с самым простодушным выражением на лице.
Пять минут спустя, все еще находясь не в самом радужном настроении, Рафаэлла Холланд запихала в огромную матерчатую сумку тетрадь, заточенные карандаши и зонтик, помахала на прощание Баззу Эдамсу, еще одному репортеру из отдела расследований газеты «Трибюн», и отправилась в городскую тюрьму, чтобы взять интервью у двадцатитрехлетнего юноши по имени Фредди Пито: тот в приступе ярости, причину которой не удалось пока выяснить, уничтожил почти всю свою семью. Его крайне неопытный адвокат собирался настаивать на временном помешательстве Фредди — не слишком-то умный ход. Даже Рафаэлла знала, что Фредди купил этот топор всего за пару дней до того, как прикончил свою семью. Умышленное убийство в чистом виде. Он не был сумасшедшим, по крайней мере таким, каким хотел представить его адвокат. Фредди Пито просто дожидался момента, когда вся семья соберется вместе и он сможет высказать родственничкам все, что о них думает, а после зарубить их. Именно так считали полицейские, окружной прокурор и пресса. Всеобщее мнение разделял и Логан Мэнсфилд, который был отнюдь не глуп и метил на должность помощника окружного прокурора. Логан со всеми подробностями объяснял ей свою точку зрения во время их любовной прелюдии. Во время разговора Рафаэлла буквально кипела — но отнюдь не от страсти.
Эл наблюдал, как девушка лавирует между столами, репортерами и ассистентами, направляясь к широким стеклянным дверям редакционной комнаты. Она шла, стуча каблучками, ее просторный английский дождевик мелькал уже где-то совсем близко к выходу. Эл откинулся на спинку вращающегося кожаного кресла, положив голову на потрепанную коричневую подушку — целых пять лет он не позволял мистеру Дэнфорту, владельцу «Бостон трибюн», заменить ее на что-то более пристойное, — и закрыл глаза. Эл знал, что, если в сообщении этой пожилой женщины — по телефону она отказалась назвать себя — была хоть крупица правды, Рафаэлла обнаружит ее. Он постоянно отпускал шутки по поводу ее «Пулитцера», но работа, которую она проделала, выследив логово неонацистов, на самом деле сильно впечатляла. Когда объявили о вручении ей премии «Пулитцер», мистер Дэнфорт тут же позвонил Элу. Спустя месяц Рафаэлла уже работала в «Трибюн». Разве можно было представить, что воинствующая банда скрывается за вывеской кондитерской на шумной торговой улице в Делавэре? Хайль, мистер Лазарь Смит! Расследование Рафаэллы подняло настоящую бурю, не затихавшую еще долгие месяцы.
Да, если в этом деле что-нибудь скрывается, она, несомненно, выяснит, что именно. Раф — цепкая натура, и, что намного важнее, у нее талант приспосабливать свои манеры, поведение и даже внешность к любой ситуации, к любому человеку, невзирая на различия и несоответствия в возрасте или общественном положении. Она выяснит, почему Фредди почти обезглавил своего отца, три раза двинул с размаху топором в грудь матери и был недалек от того, чтобы отрубить дяде обе руки.
Элу просто надо было дождаться, пока Раф сама решит, что ей хочется распутать это дело. Он на самом деле раззадорил и разозлил ее, Раф потребуется несколько часов, чтобы прийти в себя. Все это время она будет бороться с искушением отдубасить его как следует. Затем, прикинул Эл, она часам к одиннадцати спустится в камеру. Раф — хороший журналист, а под его руководством станет настоящим асом в этой профессии. И она все будет держать в тайне. Никому не придется расплачиваться за то, что
