бокала, но было ли это свидетельством его волнения, она не могла сказать. Он и словом не обмолвился о своей страшной находке, отложив это на потом. Однако предательский пот струями катился по его лицу, скапливаясь блестящей пленкой на верхней губе.
Официант вновь наполнил его бокал. Барзини поднял голову и застыл в оцепенении. В ресторан вошли двое полицейских в форме и поднялись по широкой лестнице наверх. Один из них подозвал метрдотеля. Глаза Барзини быстро заморгали за стеклами очков. Метрдотель обернулся и показал на их столик. Полицейские двинулись к Барзини.
Он с ненавистью взглянул на Терезу.
— Сука, заложила меня? Шлюха чертова!
Все происходившее напоминало замедленную съемку. Двое полицейских идут к круглому столику в центре зала, обычному столику Барзини. Вот они уже совсем близко…
Внезапно Барзини вскакивает, переворачивает столик — рюмки и посуда сыплются на пол — и совершает безумный рывок к лестнице.
Он выбежал на улицу и заметался зигзагами на оживленной дороге. Машины скрипели тормозами, лавируя в стороны, чтобы его объехать. Когда полицейские пустились в погоню, он бросился наперерез желтому такси… Подпрыгнув в воздух, он перелетел через капот такси и упал прямо на пути у встречного грузовика. Барзини дернулся, как тряпичная кукла, и испустил последний вздох под задними колесами грузовика.
Тереза видела все это в больших окнах ресторанного зала, выходивших на улицу. Она убрала папку с документами в кейс Барзини, сунула его под мышку, пристроив сверху свою сумочку, и незаметно вышла из ресторана, воспользовавшись всеобщей суматохой.
Она направилась прямо к ожидавшей ее машине и села на заднее сиденье.
— Это был Барзини. Пришли фараоны, и он побежал.
Лука усмехнулся:
— А что такое? Ему что, еда не понравилась?
Она улыбнулась, крепко сжимая кейс. Странно, но она не испытывала ни раскаяния, ни угрызений совести. Скорее наоборот — ею владело чувство, близкое к ликованию.
— Удачно получилось, правда? — спросил Лука, вливаясь в главный транспортный поток.
— И не говори! Поехали-ка домой.
Пирелли сидел, согнувшись в приступе кашля, с багровеющим лицом, когда дверь его кабинета открылась и на пороге появился улыбающийся инспектор Карло Джезус Джиганте.
— Привет, дружище. Не возражаешь, если я отвлеку тебя на несколько минут?
Продолжая кашлять, Пирелли отчаянно замахал руками и пригнулся к столу. Спустя несколько минут он поднял на Джиганте влажные глаза:
— О Господи, я уйду с этой работы, пока она меня не угробила!
— Ты говорил это четыре года назад, когда мы работали вместе. Угостишь чашечкой кофе?
Как только принесли крепкий черный кофе, оба мужчины закурили. Тонкие голубые струи дыма поплыли по кабинету, исчезая в вентиляционной решетке кондиционера.
Джиганте выразил сочувствие по поводу ситуации в Палермо, и Пирелли пожал плечами:
— Я все равно когда-нибудь до него доберусь. А у тебя как дела? — Ему не терпелось спросить про Софию, но он выжидал.
Джиганте усмехнулся:
— Так себе. Как уже сказал, я расследую дело Нино Фабио, и мне надо найти Софию Лучано.
Пирелли слабо улыбнулся. Он понятия не имел, кто такой Нино Фабио.
— Можно узнать зачем?
Джиганте посвятил его во все подробности и достал из своего кейса записную книжку.
— Я расспросил кучу народу и выяснил, что она уже не живет в Риме. В день убийства она встречалась с Фабио, и все, кто был поблизости, слышали, как они кричали друг на друга. В тот день он оставил в своем дневнике очень гнусную запись. Похоже, он встретил Софию и ее золовок в каком-то ресторане и с тех пор называл их не иначе как
Пирелли налил себе еще кофе.
— Мне известно, что она была в Палермо перед самым Рождеством, приезжала на слушание дела Грациеллы Лучано. Но где она сейчас, я не знаю.
Он спросил, когда убили Фабио, и понял, что это случилось в ночь его свидания с Софией в Милане, но ничего не сказал. Джиганте пролил кофе себе на рубашку и, выругавшись, промокнул пятно несвежим носовым платком.
— А подозреваемый, за которым ты охотился, — до сих пор неизвестно, куда он сбежал?
— Каролла? Если бы я знал, где он, то не сидел бы сейчас здесь.
Джиганте искоса взглянул на Пирелли.
— Видишь ли, я приехал сюда как раз из-за него. А заодно пытаюсь найти Софию Лучано.
Пирелли встрепенулся, как коршун, почуявший добычу.
— У тебя на него что-то есть?
— Возможно… Мы расспросили множество женщин из фирмы Фабио — швей-мотористок, закройщиц — всего человек тридцать. Одна из них, Селеста Морвана, в то время лежала в больнице, рожала ребенка, и я смог с ней встретиться только два дня назад. Вот почему я тебе позвонил. Она приходила ко мне в полицейское управление.
Джиганте замолчал и снова вытер свою рубашку. Пирелли изо всех сил старался сохранять спокойствие и не торопить приятеля, однако жадно вслушивался в каждое его слово.
— И что дальше? Она пришла к тебе и…
Джиганте поморщился:
— Теперь останется пятно. Ну так вот, мы выяснили, что София Лучано поскандалила с этим парнем, Фабио, но никто не видел, чтобы с ней был кто-то еще. Все свидетели утверждают, что она пришла одна. Однако эта самая Селеста встретила ее на улице и, по ее словам, София разговаривала со своим шофером. А одной девушке показалось, что она видела в помещении фирмы постороннего парня, он оглядывался по сторонам, а потом зашел в кабинет администрации. Но она не видела, один он ушел или с нашей синьорой Лучано, и вообще связан ли он с ней каким-то образом. Все, что смогла сказать Селеста, это что Лучано говорила со своим шофером перед зданием фирмы Фабио.
Пирелли вздохнул:
— Ближе к делу. Какое это имеет отношение к Луке Каролле?
— Она сидела в моем рабочем кабинете, так? Я попросил ее описать этого парня, чтобы проверить, тот ли это человек, которого видела другая свидетельница. Ну, она начала мямлить что-то невнятное, а потом вдруг встала, подошла к доске объявлений и ткнула пальцем в фоторобот Луки Кароллы.
— Что?!
— «Постойте-ка, мне кажется, это он, — сказала она. — Хотя вот эта фотография больше на него похожа!» И она показала на снимок Кароллы, который ты, Джо, разослал по отделениям вслед за фотороботом. Они оба висели у меня на стене.
Пирелли раскачивался взад-вперед в своем кресле.
— По-твоему, на эту свидетельницу можно положиться?
— Да нет, не особенно. Все-таки после убийства прошло уже три недели. Но она явилась ко мне по собственной воле. Материального интереса у нее быть не могло, ведь она уже не работает у Фабио.
Снова порывшись в своем кейсе, Джиганте извлек на свет потрепанную папку и швырнул Пирелли несколько больших черно-белых фотографий трупа.
— Парень, который это сделал, форменный псих. Видишь пятна на ковре? Фабио умер от сильной кровопотери. Мы нашли его в обнимку со своим манекеном. Не слишком приятное зрелище, верно?
Пирелли с отвращением разглядывал снимки, пользуясь возможностью скрыть свое замешательство.
