Фан нехотя развязал ремешок, снял со спины трубку и открыл ее. Перевернув трубку, он слегка встряхнул ее и, не дождавшись появления ткани, затряс сильнее.
– Постойте! – в ужасе воскликнула Дэни. – Осторожнее!
– Не шумите! – предостерег Фан приглушенно и торопливо.
– Если там ткань, о которой вы говорите, – тихо отозвалась Дэни, – то грубое обращение может погубить ее.
Фан хмыкнул и заглянул в трубку.
Дэни догадалась, что сам Фан никогда не видел ее содержимого.
«Ну и слава Богу, – мысленно произнесла она. – Может быть, тот, кто укладывал шелк в трубку, знал, как обращаться с древними тканями, в отличие от этого болвана».
– Можно, я сама? – спросила Дэни. Она протянула руку жестом скорее приказа, нежели просьбы.
Поколебавшись, Фан отдал ей трубку.
– Если вы испортите его, вам придется платить, – предупредил он.
Дэни бросила на него нетерпеливый взгляд.
– Если ткань выйдет из трубки уже испорченной, – заявила она, – вы не получите ни гроша.
Фан хмыкнул.
Дэни осторожно постукивала и вертела металлический цилиндр, пока его содержимое не выскользнуло ей на ладонь. Это был свиток белого шелка, в нескольких местах перевязанный лазоревыми шелковыми лентами.
Единственного взгляда на фактуру белого шелка хватило Дэни, чтобы понять: эта ткань – современного, к тому же фабричного производства.
Дэни испытала скорее удовольствие, чем раздражение. Здесь не было музейной витрины с контролируемой температурой и влажностью, поэтому слой тяжелого шелка и очень сухой холодный воздух Лхасы были лучшей защитой, какой она могла бы пожелать для хрупкой, древней материи, которую ей мельком удалось увидеть несколько дней назад.
Озябшими пальцами Дэни развязала ленту на одном конце свитка и бережно отвернула уголок защитной ткани, стараясь не дышать на то, что скрывалось под современным шелком.
Внутри свитка оказалась другая материя. Даже в полутьме Дэни разглядела сочетание натуральных шелковых нитей и нитей домашней выделки. Сам способ переплетения тоже был древним: узор образовывали только поперечные нити.
Несмотря на предполагаемый возраст ткани, лазурная краска была на редкость стойкой – она даже поблескивала в сумерках. Блеск лазури подчеркивали невероятно тонкие золотые нити, вплетенные в ткань.
Каким шедевром была когда-то эта ткань, благоговейно думала Дэни. Даже ее обрывок великолепен.
Она с силой потерла пальцы в кармане пальто, согревая их и очищая трением, а потом с легкостью вздоха провела кончиками по краю ткани.
Благодаря многолетнему опыту и развитому чувству осязания она мгновенно ощутила податливость настоящего шелка и едва уловимые особенности текстуры, созданные искусной рукой ткача из уникальных нитей.
Ткань была точно такой же, как та, которую Дэни видела разложенной на крышке сундука в задней комнате лавчонки, куда вначале позвал ее Фан. Прикосновение шелка опытные пальцы Дэни отличали безошибочно.
Она быстро закрыла древний материал, завернула его, связала свиток лентой и бережно вложила обратно в трубку. Вздохнув с облегчением, она плотно завинтила крышку – это было все, что она могла сделать, чтобы сохранить хрупкую реликвию до возвращения в Америку.
Фан молниеносно выхватил алюминиевую трубку из пальцев молодой женщины.
– Вы довольны, – произнес он.
Это было утверждение, а не вопрос, но Дэни ответила:
– Да вполне.
– Деньги, мисс Уоррен! Тогда и я буду вполне удовлетворен.
Усмешка Фана была торопливой и явно обеспокоенной.
– Минутку! – попросила Дэни.
– К чему ждать? Близится ночь.
Дэни не нуждалась в подобных напоминаниях и все-таки колебалась.
Шелк был настоящим – в этом она не сомневалась.
Но недавнее преследование двух рослых иностранцев заставило Дэни вспомнить о бдительности.
– Откуда он у вас? – спросила она напрямик. Фан издал иронический смешок.
– Вам, людям с Запада, интересно только собирать клочки древней истории в виде шелка, – произнес он. – Какое вам дело до тайн современной торговли?
– Времена изменились с тех пор, как мы, жители Запада, впервые побывали здесь несколько столетий назад, – невозмутимо возразила Дэни. – Некоторые из нас хотят убедиться, что старинные реликвии правильно хранят, а не просто продают тем, кто предложит цену повыше.
Фан ухитрился ответить оскорбленным взглядом на недоверие Дэни. Он показал ей алюминиевую трубку.
– Я бережно обращаюсь с ним, – заявил он. – Мне тоже не все равно.
– Значит, вот почему на футляре несколько вмятин! – саркастически подхватила Дэни.
Фан попытался было возразить, но тут же пренебрежительно махнул рукой.
– Не мог же я таскать его с собой повсюду! – заявил он. – Теперь по всей Лхасе шныряют полицейские. Мне пришлось спрятать трубку в стене дома.
Но Дэни по-прежнему колебалась, чувствуя, что наступает самый опасный момент для нее. Уставясь на Фана, она разглядывала его худое, обветренное лицо.
«Ростом он не выше меня, – размышляла Дэни, – но отнюдь не слабак. Да, мне с ним не справиться. Как помешать ему забрать и деньги, и шелк?»
Нетерпение Фана нарастало.
– Еще один вопрос, – наконец произнесла Дэни.
– Но…
– Говорите прямо, – перебила она, – иначе я немедленно уйду.
Фан едва заметно кивнул в знак согласия.
– Почему вы подошли ко мне на базаре Бархор? – спросила Дэни.
Только мимолетное движение ресниц выдало удивление Фана.
– Вы же иностранка, – быстро нашелся он.
– Но в тот день там была тысяча других иностранцев.
– Вы покупали древние вещи.
– Этим занималось по меньшей мере пятьсот посетителей базара. Почему вы подошли ко мне, Фан? Почему выбрали именно меня?
Она ждала, не сводя глаз с Фана.
Но увиденное не успокоило ее.
– Видите ли, я… заметил, как вы разглядывали стяги Хампас у храма, – наконец сообщил Фан. – Вы прикасались к ним так осторожно, что я решил – вы интересуетесь шелком.
– Это правда? – негромко осведомилась Дэни. Фан кивнул.
– Стяги Хампас были сотканы совсем недавно, – сообщила она, – а вы знали, что я специалист по древним тканям.
Веки Фана дрогнули. Он промолчал.
– Вы хотите подставить меня? – напрямик спросила Дэни.
– О нет, нет, мисс! – поспешно воскликнул Фан. – У меня больше причин опасаться полиции, чем у вас.
