отдельные домики. Джаффи выделили домик под номером тридцать четыре с маленькой гостиной, спальней и ванной. Он был точно таким, как остальные, и представлял собой низкое, окрашенное в белый цвет строение с красной черепичной крышей и голубыми наличниками, отдельной террасой и небольшим бассейном.
В последний день, перед самым отъездом Джаффи, девушка с косами и смеющимися глазами принесла ей подарок:
— Это сувенир, сеньора, на память о нас.
В первый приезд, в июле, это был цветочный горшок, и Джаффи подумала, что же будет во второй раз, в августе.
Она снова прибыла во владения доктора Сантьяго ранним утром во вторник. Стояла ужасная жара. Джаффи знала, что за пышными бугенвиллиями, гибискусами, пальмами и высокими стенами плещется ласковое море, но ветерок не проникал через эти искусственные тропические джунгли. В восемь часов служанка принесла ей нарезанные ломтиками плоды манго, зеленый чай и поджаренный кусочек трудножующегося маисового хлеба, посыпанного какими-то зернышками. Вскоре после девяти в домик пришел доктор. Он был очень тучным мужчиной с румяным лицом, толстой шеей и плечами, широкими, как железнодорожные шпалы.
— А, сеньора Дьюмонт, добро пожаловать. Как ваши нервы? — Его английский был превосходным, он рассказывал, что его мать была англичанкой и что он несколько лет учился в школе-интернате в Англии.
— Мои нервы восстанавливаются, доктор Сантьяго. — Джаффи взглянула на него и подумала то же самое, что и в прошлый месяц. Зачем он связался с гангстерами? Ради денег. Но его великолепный комплекс, этот рай для ультрабогатых изнеженных леди с мнимыми болезнями, наверняка обеспечил ему большое состояние. Сколько же ему нужно? — А как ваши нервы? — спросила его Джаффи. Усталость после длительного путешествия и сильная жара сделали ее безрассудной. — У вас крепкие нервы, доктор Сантьяго?
— Я научился контролировать свои нервы, — тихо сказал он. — Вы тоже научитесь делать это. Вода в бассейне, настой из трав укрепят вас.
Джаффи пристально посмотрела на доктора. Он не отвел глаз.
— Да, надеюсь. — Она перевела взгляд на цветы гибискуса и ждала, когда он уйдет.
Сантьяго направился к двери, затем обернулся:
— Сеньора Дьюмонт, я провожу здесь важную работу. Можно сказать, основополагающую работу. Исследования стоят чрезвычайно дорого.
— Не сомневаюсь.
Он пожал плечами и вышел. Джаффи поспешила за ним;
— Подождите минуту. Послушайте, если я захочу выйти отсюда, как мне это сделать?
— А куда вы хотите пойти? Вы пробудете здесь всего три дня, и мы сделаем все для вашего удобства.
— Не в этом дело. Я чувствую себя затворницей в этом крохотном домике. Мы ведь на побережье. Далеко отсюда океан? Есть здесь пляж?
Доктор покачал головой:
— Нет, это неосмотрительно и против правил. После десяти, если хотите, можете погулять по саду. Все остальные пациенты будут в своих домиках. — Он немного подумал. — Но вы должны рано ложиться спать, сеньора. Это часть моего предписания для лечения ваших нервов.
Густая растительность вокруг маленькой террасы обеспечивала полную уединенность. После того как Сантьяго ушел, Джаффи сняла одежду и голышом нырнула в бассейн. Вода была тепловатой, и ее было слишком мало для настоящего плавания. Она могла только плескаться или лежать на воде. Выйдя из бассейна, Джаффи повязала хлопчатобумажный саронг, вошла в домик, включила вентилятор, села и решила почитать журналы, которые привезла с собой.
После завтрака она поспала часок. Затем снова пошла в бассейн. Вскоре подошло обеденное время. Скука была невыносимой, еще хуже, чем в первый раз. Когда время подошло к десяти часам вечера, Джаффи распахнула дверь с чувством узника, услышавшего щелканье открываемого замка.
Стояла тишина, нарушаемая лишь жужжанием насекомых и наполненная густыми ароматами. На небе светила оранжевая луна. Она бродила по извилистым тропинкам и очень радовалась, что оказалась за пределами своего домика.
— Джаффи? Это ты?
Она застыла.
— Мэтт?
— Да.
— Как ты нашел меня? Зачем?
— Я и не искал. Я вышел из своего домика погулять по саду.
— И что ты здесь делаешь?
— Ш-ш-ш. Уже начался комендантский час, и мы не должны здесь находиться. Джаффи, ты больна? Почему ты мне не сказала?
Он задавал вопросы так мягко, что она поняла: он ждет от нее откровений об ужасной болезни.
— Я здорова. Просто… нуждаюсь в отдыхе.
Он изучал ее лицо, стараясь понять, не лжет ли она ему.
— Ты уверена?
— Конечно. Нервы, вот и все. У меня была депрессия, как ты знаешь. Кто-то сказал мне, что здесь самое подходящее место для восстановления нервной системы. Минеральные воды, настойки из трав и тому подобное.
— Да, я слышал, что Сантьяго занимается и этим.
— Вот почему я здесь. А ты?
Вместо ответа он повел ее дальше по дорожке.
— Я нахожусь здесь уже десять дней и обнаружил щель в ограждении.
— Десять дней. С тех пор, как ты закрыл офис и отправился в отпуск?
— Да, — сказал он, но больше ничего не стал объяснять.
Они достигли стены. Как и все прочие, она была построена из самана, покрытого белой штукатуркой, но за переплетениями лозы виднелась небольшая брешь, закрытая кованой железной калиткой.
— Она заперта? — спросила Джаффи.
— Была заперта. Я взломал ее несколько дней назад. — Мэтт слегка приподнял калитку, вытащил ее из петель и открыл. — Давай сюда.
Они вышли на пыльную дорожку, по бокам которой рос низкий хилый кустарник, выделявшийся на фоне скудной растительности.
— Джунгли только внутри, — заметил Мэтт. — Эта дорожка ведет к пляжу. Будь осторожной, кажется, здесь не так уж часто ходят. Слишком много камней и ям. — Он взял ее за руку и повел вперед.
Они не разговаривали, пока не дошли до пляжа. Здесь царила блаженная прохлада. Слышен был только плеск волн, набегавших на берег. Они подошли к краю дюн и сели на песок.
— Думаю, настало время объясниться, — сказал Мэтт.
— Да, мне тоже так кажется.
— Я здесь с моей женой. Я женат уже с 1941 года.
Этого практически никто не знает.
— Но почему ты сделал из этого такой большой секрет? Почему в течение шести лет не мог рассказать мне?
— Если уж рассказывать, то надо начинать с самого начала. Ты знаешь, где я вырос, Джаффи?
— Могу предположить. В Филадельфии, где-нибудь у Чесапикского залива, примерно в таком же месте, как это. Летние каникулы проводил на каком-нибудь озере, посещал Гротон или Чоэйт, затем Йельский или Принстонский университет. Но не Гарвард. Я из Бостона и хорошо отличаю тех, кто окончил Гарвардский университет. Ты учился в одном из старейших университетов Новой Англии, но уж точно не в Гарварде.
