— Пошли, дорогая, не надо мучить себя.
— Убери от меня свои руки.
— Джаффи, пожалуйста…
— Я сказала, убери свои руки. Не прикасайся ко мне. Никогда больше не прикасайся ко мне.
— Ты расстроена, это естественно. Я тоже. Мы нужны друг другу сейчас, дорогая.
Джаффи медленно повернулась. Казалось, прошло много времени, прежде чем она посмотрела на мужа, внимательно изучая его черты, как будто увидела впервые.
— На самом деле ты ничего не чувствуешь. — Она произнесла эти слова бесстрастно, даже без какого-либо осуждения.
— Джаффи, о чем ты говоришь? Как ты можешь?
Думаешь, я не страдаю в душе так же, как ты? Я тоже подавлен и разбит. Но я знаю, что когда-нибудь у нас будет другой ребенок.
— Нет, Пол. Другого ребенка у нас не будет. Ты действительно не понимаешь этого? Тогда я скажу тебе по слогам. Я ненавижу тебя, презираю тебя. Я долго скрывала это, потому что ты был отцом Джейсона. Мне следовало бы еще несколько месяцев назад выкинуть тебя отсюда, но я не сделала этого. И потому ты смог увезти нас на побережье и заставил меня забыть о своем сыне в течение нескольких часов, когда он больше всего нуждался во мне, когда я могла бы спасти его жизнь. Это моя вина, так же как и твоя, и даже в большей степени.
Но от этого моя ненависть к тебе не становится меньше.
Пол не двигался, не отрывал от нее глаз и не моргал.
Он стоял и слушал. Затем, когда она замолчала, сказал:
— Ты закончила? Хорошо. Тогда позволь мне сказать тебе кое-что. Ты не можешь «выкинуть меня отсюда», как ты выразилась. Я слишком много знаю, дорогая.
Слишком много сведений о прошлом Джаффи Кейн хранится в моей голове. Твоим поклонникам будет неприятно читать об этом, не говоря уже о других влиятельных людях. Что касается остального, я готов забыть то, что ты здесь наговорила, поскольку знаю, как ты расстроена сегодня. Поэтому пойди и приляг, отдохни немного. Позднее, через несколько месяцев, мы поговорим о другом ребенке.
Она покачала головой:
— Я не верю тебе. Ты слышал, что я сказала? Больше никаких детей, Пол. Никогда. Я скорее умру, чем рожу от тебя ребенка.
Он направился в свой кабинет, но затем повернулся к ней:
— Я хочу живого сына, Джаффи, а не память о мертвом. И я добьюсь того, чего хочу.
Смерть Джейсона Дино Бенджамина Дьюмонта, которого она никогда не видела, послужила толчком к тому, чтобы Карен поехала в Нью-Йорк.
— Я так или иначе собиралась сделать это, — сказала она Фрэнку. Большую часть жизни Джаффи только давала мне что-то, а я брала. На этот раз она наверняка нуждается в моей профессиональной помощи, как мне подсказывает мой опыт. Я должна ехать.
— Согласен. — Фрэнк отвез ее в аэропорт. Чтобы добраться из Барстоу до Нью-Йорка, лучше всего было доехать автобусом до Лос-Анджелеса, а оттуда вылететь самолетом.
— Сейчас, вероятно, неподходящее время напоминать об этом, — сказал Фрэнк. — Однако не забывай, что я тебе говорил. Я хочу встретиться с твоей знаменитой подругой, когда все это кончится.
Он сделал паузу, и они помолчали некоторое время.
— Кончится, — повторил Фрэнк. — Как это может закончиться? Как ты пройдешь через это?
— Это то, о чем я себя постоянно спрашиваю, — тихо сказала Карен. Бедная Джаффи. Я не могу думать о том, что она должна чувствовать. Потерять ребенка, как говорят, в результате внезапной смерти — это, должно быть, самая ужасная трагедия. Джаффи стойкая женщина, но хватит ли у нее сил, чтобы выдержать такое? Не знаю.
— Она справится с этим, — сказал Фрэнк. — И ты поможешь ей. А если говорить о стойких леди, то я знаю одну из них по имени Карен Райс, которая может преодолеть все трудности.
Она улыбнулась, и после этого они мало разговаривали, пока не прибыли в аэропорт. Карен поцеловала его в щеку:
— Пока, спасибо за все. Этого явно недостаточно, но я не знаю, что еще сказать.
— Эй, — запротестовал он. — Не надо прощаться навсегда. Счастливого тебе полета, позвони, как только сможешь. Сообщи, как обстоят дела.
В аэропорту «Айдлуайлд» Карен встретил Пол.
— Джаффи дома в постели, — сказал он. — Прошла уже неделя после похорон, но она все это время не выходила из спальни.
— Неудивительно, Пол. — Карен пристально посмотрела на него, пытаясь определить, что скрывается за этим красивым лицом. — А как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — Его скулы были плотно сжаты и немного отдавали синевой, как будто он не побрился сегодня. Нет, он, вероятно, брился, скорее от нервного напряжения проступили вены. Он уверенно вел огромный «бьюик» среди уличного движения, но голос его немного дрожал. — Потерять Джейсона — беда, но еще хуже то, что Джаффи не хочет понять моих чувств.
Карен не ответила. В том, что рассказал Пол, не было ничего необычного, фактически случай из учебника. Но она подумала, что сейчас неподходящий момент пытаться объяснить ему поступки Джаффи.
В пентхаусе царила тишина, как в больнице или в морге. Слышен был только шум кондиционеров, борющихся с июльской жарой, нахлынувшей на город.
— Она в спальне, — сказал Пол. — Я уже говорил, не хочет выходить, ты должна пойти к ней.
Карен осторожно вошла в комнату. Джаффи лежала на кровати на желто-белых вышитых простынях, уставившись в потолок. Несмотря на кондиционер, в комнате было довольно тепло, и одеяло было откинуто.
Джаффи укрывал короткий халат, типа того, что японцы называли хэппи-коут. Она не пошевелилась, когда Карен вошла и села на край постели.
— Никто из нас не рассчитывал, милая, но я наконец вернулась. — Джаффи по-прежнему не отвечала и не двигалась. — Послушай, не могу выразить, как сожалею, что не смогла разделить с тобой и Джейсоном счастливое время. Позволь же мне, пожалуйста, разделить с тобой горе.
Джаффи медленно повернулась к ней, как будто возвращалась откуда-то издалека. Карен понимала этот взгляд, это чувство. Волосы Джаффи спутались, щеки ввалились, а ее сказочные ярко-лиловые глаза были обведены ужасными темными кругами. На мгновение Карен показалось, что она заглянула в зеркало и увидела то, что было с ней год назад.
— Привет, — сказала Джаффи. — Хорошо, что пришла.
Хорошо, что пришла. Как будто она была случайной знакомой, выражающей соболезнование.
— Нет, — сказала Карен. — «Хорошо» не то слово, когда ты в таком состоянии. Я не могла не прилететь.
Джаффи, это я, Карен, вспомни, что мы подруги. Я знаю, что пренебрегала нашей дружбой в течение двух лет, но я не владела собой. Я была очень больна. И знаешь что?
В этот период я выглядела так же, как ты сейчас, и даже хуже, потому что моя болезнь длилась очень долго. И я чувствовала себя так же, как ты. Мне казалось, в мире нет ничего, что могло бы сделать меня снова счастливой. За исключением, может быть, игральных автоматов, но и это не помогло, лишь только немного заглушило боль. Я понимаю не только как специалист, но просто как человек, что ты переживаешь. И я знаю, что лучше может быть только тогда, когда ты сама решишь выйти из этого состояния.
— Я не собираюсь превращаться в игрока с маниакальным желанием играть. — Голос Джаффи был ровным и бесстрастным. Никакого намека на тот яркий колоритный тембр, который волновал многочисленных зрителей, никаких экспансивных жестов, которые обычно были присущи ее натуре, — И не собираюсь становиться пьяницей. У меня нет к этому никаких позывов.
Просто я хочу остаться одна.
— Понимаю. Меня ты тоже гонишь?
