слишком рано…
Когда такси остановилось у старой-старой гостиницы, у Лофтина вырвался вздох облегчения. Сенатор вышел из машины и скрылся в ветхом здании.
Лофтин опять приготовился ждать.
Сенатор Сент-Клауд находился в гостинице около получаса. Покинув ее, он не стал искать такси, а пошел пешком.
Лофтин уже решил, как будет действовать дальше. Он был уверен, что на этот раз сенатор направляется на намеченную встречу за завтраком, поэтому преследовать его не стал. Он продолжал сидеть в машине и ждать, не спуская глаз с двери гостиницы.
Через несколько минут еще одна догадка заставила его тревожно заерзать на сиденье. Он включил двигатель и медленно тронул «фольксваген» с места. Догадка оказалась правильной. Он только успел въехать в узкий переулок, как из гостиницы черным ходом вышел высоченный бритоголовый негр и торопливо зашагал прочь. Вчера на балу Лофтин видел Эбона лишь мельком, но все же у него не было никаких сомнений, что сейчас перед ним тот, кто ему нужен.
Лофтин ехал за ним на приличном расстоянии, чтобы только не потерять Эбона из виду. Пройдя несколько кварталов, Эбон зашел в ресторан Холмса на Берганди-стрит. И вновь Лофтин решил ждать.
Он понимал, что переполненный народом ресторан не лучшее место для беседы с Эбоном.
Выйдя из ресторана, Эбон направился обратно в свою гостиницу. За два квартала до нее Лофтин резко прибавил скорость, нашел место, где оставить «фольксваген», и поспешил в гостиницу. В холле обнаружилась небольшая стойка, за которой, однако, никого не оказалось. Это Лофтина даже устраивало, поскольку он был убежден, что номер комнаты Эбона ему бы все равно не сообщили ни под каким видом. Гостиница была двухэтажной, без лифта.
Прикинувшись постояльцем, Лофтин поднялся наверх и пошел по безлюдному коридору. Тут он услышал, как кто-то поднимается по черной лестнице.
Лофтин пошел навстречу. С Эбоном их не знакомили, и тот в лицо его не знал. Они встретились посередине коридора, Эбон прошел мимо него с ничего не выражающим лицом, даже не удостоив белого взглядом. Лофтин замедлил шаг и навострил уши. Заслышав звук поворачиваемого в замочной скважине ключа, он украдкой оглянулся через плечо, чтобы увидеть, в какой номер вошел Эбон.
Лофтин осмотрелся, убедился, что коридор пуст, и прокрался к двери в номер Эбона. Она заперта на замок, в этом он был абсолютно уверен. Даже если и нет, вломиться сейчас к Эбону будет последней ошибкой в его жизни.
Лофтин ломал голову над тем, как ему поступить, чтобы дать знать Эбону: он ищет с ним встречи. И так на этом сосредоточился, что не услышал приближающихся по коридору шагов. Опомнился он лишь тогда, когда почувствовал боль в заломленных за спину руках.
Сдавленно вскрикнув, он в страхе посмотрел налево, направо. Два негра держали его мертвой хваткой.
Тот, что справа, поинтересовался:
— Случайно не знаешь, что этот прилипала долбаный делает у двери Эбона, Эмбер?
— Понятия не имею, — ответил тот, что слева. — Давай пригласим его к Эбону и попробуем выяснить.
Эбон частенько обедал в ресторане Бастера Холмса. Он любил красные бобы с рисом, считая это блюдо лучшим в своем роде во всем Новом Орлеане.
Вообще-то южную кухню он не жаловал, но красные бобы с рисом были исключением.
Вернувшись в гостиницу, он не пробыл у себя в номере и нескольких минут, как за дверью послышались какая-то возня, сердитый голос, показавшийся ему знакомым. Эбон прижался ухом к двери и прислушался. И тут раздался тихий стук… две секунды пауза, громкий стук.
Через тонкую филенку донесся голос:
— Эбон, это я, Эмбер. Мы тут с Грином.
Эбон открыл дверь, зло сощурил глаза, увидев перед собой Эмбера и Грина, в объятиях которых слабо барахтался белый мужик, тот самый клейстер, что встретился в коридоре несколько минут назад.
Он захлопнул дверь, запер ее на замок и обернулся к странной троице.
— Это еще зачем вы притащили его в мой номер?
— Подожди, Эбон, это не мы, — заторопился с объяснениями Эмбер. — Он сам пришел. А мы-то заметили его, когда он уже сшивался у твоей двери, и прихватили. Ты его знаешь?
— Никогда в жизни не видел. — Эбон пристально разглядывал незваного гостя. — А ну выкладывай, в чем дело, да побыстрее!
— Мы с вами не знакомы, я Джеральд Лофтин.
Работаю у Рексфорда Фейна. — Он судорожно сглотнул. — Отвечаю за освещение в прессе парада Рекса и за обеспечение его безопасности.
— Безопасности! Это же легавый, Эбон! — рыкнул Грин и еще сильнее заломил руку Лофтина.
Тот застонал и поспешно продолжал:
— Да нет же! Нет! Не полицейский я вовсе. Просто должен позаботиться, чтобы парад прошел гладко.
— Кто сообщил, где меня искать? — зловеще спросил Эбон.
— Я не могу раскрывать свои источники! — с неожиданной смелостью заявил Лофтин.
Эбон отвесил ему звучную оплеуху. На посеревшем лице Лофтина вспыхнула багровая отметина.
— А это только для пробы, липучка, — пообещал Эбон. — Говори, кто?
— Сенатор Мартин Сент-Клауд, — тут же выпалил Лофтин.
— Врешь. Мартин не мог тебе этого сказать. — Эбон нанес еще один удар, на этот раз куда более чувствительный. — Вторая попытка.
Лофтин попробовал было вырваться, но Эмбер и Грин держали его мертвой хваткой.
— А он и не говорил ничего, — сдался Лофтин. — Я его выследил.
— А вот это возможно, — задумчиво кивнул Эбон. — Мартину и в голову бы не пришло, что за ним могут следить. Теперь главный вопрос… зачем? Что нужно?
— Насчет завтрашнего парада и лежачей демонстрации… Ой, вы не могли бы сказать своим людям, чтобы меня отпустили? Мне больно.
— Отпустите его.
— Но, Эбон…
— Отпусти его, Грин.
Эмбер и Грин выпустили Лофтина, и тот принялся энергично растирать запястья.
— Ну? Я жду, — поторопил его Эбон.
— Что? А… ну, я уже сказал, что должен обеспечить, чтобы парад Рекса прошел без запинки, вот я и пришел попросить вас отложить демонстрацию или… — Лицо Лофтина внезапно засветилось. — Слушайте, а почему бы вам не провести демонстрацию во время парада Комуса» а? Ведь это же кульминация всего праздника!
Грин угрожающе шевельнул плечами и пробормотал:
— Ну ты, мужик, даешь…
Однако хватило лишь едва заметного жеста Эбона, чтобы Грин смолк. Эбон бесстрастно поинтересовался:
— А если не отложу?
Лофтин, похоже, пришел в замешательство.
— Ну, тогда я… Мистер Фейн, знаете ли, очень большой человек в Новом Орлеане. У него много влиятельных друзей.
— Это ты мне угрожаешь, что ли, клейстер?
— Угрожаю? Я? — Лофтин попятился, лицо, по которому катились крупные капли пота, задергалось от страха. — Просто хотел сказать… Мистер Фейн еще и очень богатый человек к тому же.
— Ага, значит, это ты мне взятку предлагаешь.
Сколько?
— Сколько?
