— Выследили? Вы за мной следили?» Господи Боже ты мой, подумать только… — Сент-Клауд внезапно осекся, глаза его гневно сузились. — Какое, к чертовой матери, вы имеете право… Так теперь Эбон решит, что это я навел вас! Башку бы расшибить вам на куски, как гнилую дыню, Лофтин!
Глава 11
Исполнение одной очень важной части своего плана Эндоу слишком затянул.
— Что же вы так поздно? — упрекнул его продавец. — На сегодня все уже запаслись нарядами.
Слово «все» он выделил, прихлопнув ладонями по прилавку.
Эндоу взглянул на продавца с нескрываемым недоверием. Он был убежден, что перед ним самый что ни на есть отъявленный гомик. Новый Орлеан, этот Вавилон двадцатого века, просто кишел сексуальными извращенцами — они, здесь повсюду, куда ни плюнь. Эндоу хотел было пойти в какой-нибудь другой магазин, но заявление продавца по поводу дефицита костюмов его насторожило и встревожило. Без костюма и маски ему не обойтись.
— Ну что-то же у вас осталось? — настаивал он. — Не могли же, на самом деле, разобрать все костюмы.
— Ничего стоящего, — разочаровал его продавец. — Пойдемте, покажу, если хотите.
Виляя пышным задом, продавец повел его в глубь магазина к вешалкам. Эндоу следовал за ним на безопасном расстоянии, чтобы ненароком не соприкоснуться с пороком.
Продавец брезгливо показал на несколько костюмов, сиротливо висевших на вешалках.
— Видите? Все, что осталось. Одна мура, никакого шика.
При чем тут шик, возмутился про себя Эндоу, он что, за бабу его принимает? Или за одного из тех, кому неймется разгуливать в бабьих тряпках?
И тут Эндоу высмотрел как раз то, что хотел. Он указал на одну из вешалок:
— А как насчет этого?
У продавца даже глаза на лоб полезли.
— Костюм Санта-Клауса? На масленицу?! Бог с вами, это же неслыханно! Не знаю даже, как он вообще здесь оказался в такое-то время года!
— Но он ведь сдается напрокат?
— Конечно, все, что есть у нас в магазине, сдается напрокат. А знаете… — Продавец склонил голову к плечу и жеманно приложил палец к губам. — Хотя на моей памяти никто не наряжался Санта-Клаусом на масленицу, в этом что-то есть… Потрясающе!
Пусть-ка поломают голову, что это может значить.
Правда, дружище, если хотите хотя бы отдаленно смахивать на Санта-Клауса, вам придется подвязать не одну подушку!
Продавец пронзительно захихикал, без стеснения тыча пальцем в тощую фигуру клиента. Эндоу в нетерпении повысил голос:
— Я страшно спешу! Не могли бы мы…
— Хорошо, хорошо, — тряхнул головой продавец. — Не будем так волноваться!
Он сдернул с вешалки костюм и краснощекую маску с, белой бородой и понес их к кассе у входной двери. Из-под прилавка он достал большую картонную коробку и принялся укладывать в нее костюм.
— Теперь нужно внести десять долларов в залог…
— Ладно, — согласился Эндоу.
— ..и предъявить водительское удостоверение.
Эндоу машинально потянулся было за бумажником, но тут же остановил себя.
— Водительское удостоверение? — переспросил он.
— Да, сэр. Простая формальность. Чтобы установить личность берущего вещи напрокат.
— Послушайте… Я приезжий, машины у меня здесь нет. А купить костюм можно?
— Купить?! Купить костюм Санта-Клауса в это время года? Нет, дружище, можно, конечно, но…
Эндоу вновь полез в карман за бумажником.
— Тогда скажите, сколько он стоит. Плачу наличными.
Одри поджидала Мартина в квартирке во Французском квартале и открыла ему, как только он постучал.
— Привет, малыш! — грудным голосом пропела она. На ней были эластичные брюки в обтяжку и почти прозрачная блузка с V-образным вырезом до пупка. Соски ее маленьких грудей были соблазнительно наставлены на Мартина.
Картина была подстрекательски возбуждающей.
Однако день, который для Мартина начинался так хорошо, складывался очень неудачно. У него невольно вырвался тяжелый вздох.
— Трудный денек, сенатор?
— И не говори. — У него мелькнула было мысль рассказать Одри о встрече с Эбоном, о стычке с этим придурком Лофтином и настырных расспросах репортера из «Стейтс-айтем», что это у них за секреты такие… Но стоит ли? Если он начнет объяснять все это Одри, придется и самому вновь переживать, а ему это совсем ни к чему.
— Ну иди, иди к своей Одри. — Она распахнула ему объятия. — Мамуля тебя утешит.
Мартину никогда не нравилось подобное сюсюканье, даже в самые интимные моменты, но из уст Одри оно звучало вполне терпимо. На людях она была такой сдержанной, уверенной в себе и далекой, что ее превращение в обольстительницу и одновременно в утешительницу только добавляло ей привлекательности.
Стягивая пиджак, он приблизился к ней и отдался в ее жаркие объятия. Она прильнула упругими холмиками к его груди и, словно медовым хоботком, раздвинула языком его губы.
Несмотря на всю усталость и подавленность, Мартин не смог остаться равнодушным.
Она потерлась животом о его восставшую плоть.
Откинув голову, торжествующе заявила с лукавой улыбкой проказливой девчонки:
— Убедился? Мамуля сразу заставит тебя забыть все невзгоды.
Ухватившись за его локоть обеими руками, она повлекла его в спальню. Двери на балкон были распахнуты, и через них с улицы доносились звуки масленицы: гулянье было в разгаре.
Им обоим, однако, сейчас было не до того. Стоя друг против друга, они торопились избавиться от одежды. Затем Одри взялась за Мартина Она ухватила его пульсирующий член маленькими ладошками и склонила голову к его груди, оставляя на ней языком влажные следы. Потом принялась покусывать его сосок.
Мартин издал громкий стон. Слабый внутренний голос попытался упрекнуть его: «Ты же только вчера имел ее. Дважды! Ты просто козел, Мартин! В твоем возрасте…»
К счастью или к несчастью, мелькнуло у него в голове, рассудок почти не властен над сексуальными реакциями.
Он обхватил ее тонкую талию, приподнял и, не выпуская из объятий, направился к кровати.
— Погоди! — отчаянно вскрикнула она. — Хочу твой член!
Одри стала карабкаться по его телу — словно стремящийся к вершине скалолаз, только вместо крючьев она вонзала в него пальцы рук и ног.
Потом она ловко изогнулась, и Мартин вошел в нее до самого конца еще до того, как они упали поперек кровати. Он навалился на нее всей тяжестью тела. Задохнувшись, Одри вскрикнула, и Мартин приподнялся на локтях, чтобы дать ей перевести дыхание. Но она в ту же секунду взметнула вверх ягодицы, не позволяя их соитию прерваться ни на мгновение.
— Давай, все в порядке, папуля! Трахай же, трахай меня! Только не останавливайся…
Мартин повиновался и могучим толчком погрузился в невыносимо сладостный жар ее влагалища.
И еще раз. И еще.
Она смиряла неистовую мощь его страсти, сжимая Мартина бархатными тисками своих бедер.
Потом она сквозь смех пропела ему в ухо:
— Пришла пора всем добрым людям помочь их парт… партнерше! Давай, папуля, давай же, черт тебя подери, скорее!
Через несколько минут они, скользкие от пота и влаги любви, нехотя выпустили друг друга из
