лицом ангела с картины Леонардо да Винчи. Слава Богу, что Диана ведет себя так, как ей было сказано, и не задает вопросов, подумал Гай. Если у него и появлялись минутные сожаления по поводу того, что она не в состоянии удовлетворить его, он старался отогнать эти мысли. Он был создан таким, какой есть, и ничего поделать нельзя.
Остается лишь радоваться тем сокровенным часам, когда ему удавалось отделаться от Дианы.
В тот же самый уик-энд Марк и Карлотта Рейвен вместе с Карлосом и няней поселились в другом номере отеля «Ритц».
Они провели в Париже уже два дня, и у Марка был зуд съездить в маленький замок в долине Луары, который он снял на лето. Ему нужно было работать. Темой его нового романа было французское движение Сопротивления во время Второй мировой войны, и понадобятся недели изысканий и поисков. Марку уже до чертиков надоели отели, беготня Карлотты по магазинам, встречи с «нужными людьми». Он бросился на застланную атласным покрывалом кровать, сдернул галстук и упрямо заявил:
– Я не хочу идти на вечер сегодня!
– Но мы должны! Я проделала такую работу, чтобы получить приглашение! И твой английский издатель будет там. Это ведь очень важно! – Сидя за туалетным столиком, Карлотта занималась макияжем, и комната была наполнена стойкими ароматами. – Просто жизненно необходимо, чтобы мы пошли! Разве ты не хочешь, чтобы твоя книга вышла в Англии?
– Единственно жизненно важно для тебя лишь одно – чтобы все видели тебя! – Марк сбросил на пол туфли. – Только не неси всякий вздор, будто это нужно для моего имиджа!
– Боже мой, ты сводишь меня с ума! Разумеется, это нужно для твоего имиджа! – сказала Карлотта, энергично жестикулируя руками и звеня золотыми браслетами.
– Может, ты все-таки заткнешься? Ты вроде заезженной и осточертевшей граммофонной пластинки! – Вскочив с кровати, Марк встал перед ее столиком широко расставив ноги. Его мускулистое тело напружинилось от гнева. – Я, слава Богу, писатель, а не делец шоу-бизнеса! Ты когда-нибудь вобьешь это себе в голову? Я зарабатываю на жизнь ежедневно, часами сидя за пишущей машинкой, отстукивая тысячи и тысячи слов. Мне плевать на все эти дурацкие вечера. Я не намерен любезничать со всякими кретинами, которые задают мне идиотские вопросы, вроде того, откуда я черпаю свои темы и идеи.
– Стало быть, ты не пойдешь? – вызывающим тоном спросила Карлотта.
Марк покраснел и зло отвернулся.
Карлотта с театральным жестом поднялась, вскинула вверх голову.
– А кого ты должен благодарить за то, что твое многочасовое стучание на машинке принесло тебе богатство и успех? – В моменты гнева ее испанский акцент становился очень заметным.
На какое-то время повисло тяжелое молчание, затем заговорил Марк:
– Ты очень любишь бросать мне в лицо это обвинение! Но помни, что и я оказал тебе огромную услугу. – От гнева глаза Марка сделались черными. – Я плачу каждый день великую цену за мой успех, так что не надо мне об этом напоминать.
Их взгляды скрестились, ни один из них не отвел глаз. Оба понимали, что зашли в тупик в своей вражде. Оба знали слишком много друг о друге, чтобы быть друзьями, однако оба не решались стать врагами.
Карлотта быстро подошла к гардеробу, где висело ее новое черное платье из жоржета. Она купила его сегодня у Живанши и рассчитывала вечером выглядеть блестяще. Марк мрачно наблюдал за ней, прикидывая, во что ему это платье обошлось.
– Я буду ждать тебя в petit salon,[4] – сказала Карлотта, взяв шелковую сумочку и перекинув через руку черную норковую накидку.
– Я долго не пробуду на этом приеме! – крикнул ей вслед Марк. – Я хочу хоть один раз прийти пораньше!
Ну почему Карлотта совсем не в его вкусе? Марк размышлял об этом, принимая душ и переодеваясь. Ласковые, покладистые, с нежным ртом – вот какие женщины нравились Марку. Он вдруг снова подумал о Франческе. Она была именно такой, у нее были добрые, сочувствующие глаза. И еще груди с розовыми сосками и такая гостеприимная влажность между ног, что при одном воспоминании об этом у него наступала эрекция. Марк закрыл глаза, испытав тяжелое чувство невозвратимой утраты. Франческа принадлежала прошлому, и этого прошлого не вернуть. После того как он так по-свински с ней обошелся. Он должен был выбрать: сделаться преуспевающим писателем или остаться с Франческой. Под мощным напором Карлотты он этот выбор сделал. Нечего оглядываться назад. Марк закончил одеваться и направился в соседнюю комнату, чтобы присоединиться к жене. Сегодня именно она составляла неотъемлемую часть его жизни.
И все потому, что он захотел стать самым богатым и знаменитым писателем в мире.
В английском посольстве становилось все оживленнее по мере того, как гости, входя в украшенные узорами чугунные ворота, направлялись через двор к небольшому зданию, построенному в XVIII веке.
Сэр Джордж Анстрадер, посол, стоял в дверях, ведущих в знаменитый salon vert,[5] с любезной улыбкой приветствуя гостей. Эту церемонию он в совершенстве отработал за многие годы и проделывал безупречно, каким бы скучным ни казался контингент.
– Весьма рад, что вы пришли, – тепло приветствовал он Марка и Карлотту, когда лакей назвал их имена. – Надеюсь, вы побудете какое-то время во Франции?
– Мы сняли жилье в долине Лауры, – заговорила Карлотта, – небольшой живописный замок. Марк начинает работать над новой книгой, и нужно проделать большую подготовительную работу и…
– Эту книгу пишешь ты или я? – повернулся к ней Марк, наградив жену ледяным взглядом.
В этот момент вперед выступила леди Анструтер, низкорослая полная женщина в платье из набивного шифона.
– Добрый вечер, мистер Рейвен, миссис Рейвен, проходите, я познакомлю вас с другими нашими гостями! – воскликнула она и повела их к группе людей в центре зала. Состоялась процедура представления, и леди Анструтер на большой скорости умчалась назад.
