цели я пока не добился. Он сказал, что не знает, где она хранила свои деньги, но пообещал спросить у Слая. На самом деле ему, разумеется, это известно, но он не проговорился. Мне придется поработать над ним еще немного, прежде чем он расколется. Но я уже не особенно волнуюсь за исход дела. Главное, появилась реальная ниточка. А остальное — дело техники, — хвастливо закончил он.
Стирлингу вдруг пришло в голову, что Майк рассказывает ему все это лишь из любви к рисовке.
— Он сказал вам, откуда у нее взялось состояние? — спросил он.
— Сказал, представьте себе, и это воистину прелюбопытная история! — отозвался Майк и тут же понизил голос, словно опасаясь, что их могут подслушать.
Стирлинг слушал англичанина со всевозрастающим интересом. Глаза его широко раскрылись, когда он понял, что подтверждаются его худшие подозрения. Только теперь, узнав, кто стоял за смертью Мариссы, Стирлинг до конца постиг всю степень опасности, которая угрожает Ребекке. Он не сомневался в том, что рассказ Майка — это правда. У этого проходимца не хватило бы воображения сочинить подобное самому. Но какого черта… Какого черта человек Слая Капры поведал все это какому-то Майку Уилсону?
Внезапно Стирлинг вскочил из-за стола и, приблизившись к сейфу, достал из него большой коричневый конверт, а из конверта пачку фотоснимков на глянцевой бумаге. Быстро выбрав один из них, он показал его Майку.
— Вы знаете этого человека? Может быть, это Слай Капра или его деловой партнер? — спросил он, понимая, что если Майк наведет их на убийцу Мариссы, это, возможно, раскроет и инкогнито того человека, который угрожает Ребекке.
Майк внимательно присмотрелся к снимку, на котором был запечатлен подозрительный субъект, поправлявший шторы перед окном, которое он незадолго до этого распахнул.
— При чем здесь он?! — почти раздраженно воскликнул Майк. — Это же официант! Как вы могли подумать, что это Слай или его деловой партнер? Нет-нет… и речи быть не может!
— Вы уверены?
Майк сделал оскорбленное лицо, словно Стирлинг только что зло посмеялся над ним.
— По-вашему, я не могу отличить джентльмена от простого официанта? Говорю вам, это не Слай и не его партнер! Это вообще какой-то… сорокалетний испанец! — Он швырнул снимок обратно на стол. — А что?
— Да просто интересно… — уклончиво ответил Стирлинг. — Мне нужно сделать подписи ко всем снимкам. Боюсь ошибиться.
— Подписи? И под снимком с официантом тоже? А где это вообще происходило… Хотя постойте! Можете не отвечать, я знаю! Ребекка фотографировала это в ту ночь, когда погибла Марисса, не так ли? — Майк ткнул в снимок крючковатым пальцем. — Неужели этот официант тоже приятельствовал с Мариссой?
Майк давно перестал называть покойную ее настоящим именем. Не было смысла. Если в Нью-Йорке и о Мариссе-то мало что знали, то про Трейси и вовсе никто не слышал.
— Не думаю, — протянул Стирлинг. — Скажите-ка лучше, этот человек, с которым вы говорили накануне… Как он относится к смерти Мариссы? Как к несчастному случаю или убийству?
— Первое, разумеется, — тут же выпалил Майк. — На убийство ничто не указывает. Она поскользнулась и выпала из окна, вот и все. Об этом писали во всех газетах. Да и в полиции так рассудили.
— Понятно.
— Так почему кому-то надо представить это убийством?
— Слухи ходили разные, — ответил Стирлинг. Он уже жалел, что заговорил об этом с Майком. Тот цеплялся за слова мертвой хваткой, как волк своими клыками в бок оленя.
— А другие снимки? Они тоже были сделаны на той вечеринке? — Майк кивнул на конверт, который Стирлинг держал в руках.
— Да.
— Можно взглянуть?
Стирлинг не сумел быстро найти предлог, чтобы отказать.
— Конечно, смотрите.
Майк долго вертел в руках фотографии, задерживаясь взглядом на тех, где была изображена Марисса. Эти снимки он уже видел на первых полосах газет.
— А она ничего, клевая девочка…
В шестидесятые он был молодым человеком, и в его речи до сих пор то и дело проскальзывал вульгарный сленг тех времен. Стирлинг усмехнулся. В эту минуту он готов был поспорить, что Майк носит под рубахой золотой медальон на цепочке.
— Да, она была красивая девушка, — проговорил он. — Во всем ее облике чувствуется трогательная незащищенность. Как у Мэрилин Монро.
— А вот и старый хрыч Венлейк… — заметил Майк, рассматривая снимок, на котором сэр Эдвард приветствовал своих гостей. Майк продолжал рассматривать фотографий и вдруг торжествующе хлопнул в ладоши и воскликнул: — А вот и Слай Капра, видите? Ну, похож он на официанта? Что я вам говорил! Джентльмена сразу узнаешь!
Глава 9
Анжела тяжело опустилась в одно из кресел в холле. Глаза у нее покраснели от недосыпания. Голос срывался и дрожал:
— У меня хорошие новости… и плохие тоже.
Сэр Эдвард помрачнел:
— Плохие? Насколько плохие?
— Он пришел в себя вскоре после того, как вы ушли…
— И?..
— Но врачи теперь не знают, поднимется ли он когда-нибудь на ноги.
— Черт! — буркнул себе под нос сэр Эдвард и сел на стул.
Дженни стояла молча, переводя встревоженный взгляд с матери на отца и обратно.
— А когда они будут знать? — глухо спросил сэр Эдвард.
— У него очень сильный ушиб позвоночника. Пока опухоль не спадет, он будет точно парализован, а потом… Врачи не исключают вероятность того, что так все и останется. Время покажет.
Сэр Эдвард хлопнул себя ладонью по лбу и пробормотал:
— Проклятие, проклятие, проклятие! Будь проклята та кляча!
— Это… был мой подарок Саймону, — всхлипнув, дрожащим голосом проговорила Анжела и неожиданно зарыдала.
Дженни смотрела на нее так, словно видела впервые. Мать никогда не плакала. Во всяком случае, при ней. И вот теперь она сидела в кресле, раскачиваясь взад-вперед, и все не могла остановиться. Слезы бежали и бежали по ее щекам, а из груди рвались глухие стоны, от которых у Дженни сжималось сердце. Не выдержав, она отвернулась. А отец подошел к Анжеле и положил ей руки на плечи.
— Ну будет, будет, старушка. Он поправится, вот увидишь. Все доктора — паникеры, я-то знаю…
Отойдя к окну, Дженни взглянула на схваченную морозцем, поседевшую лужайку, на темно-серое, унылое небо. По мерзлой лужайке бегала ворона, яростно клюя землю. От ее карканья Дженни стало очень тоскливо и одиноко.
— Я останусь здесь. Не уеду до тех пор, пока не станет окончательно ясно, что Саймон пошел на поправку, — услышала она за спиной голос отца. — Можешь на меня рассчитывать.
— Спасибо тебе, Эдвард, — тихо ответила Анжела.
К удивлению Дженни, мать поблагодарила отца совершенно искренне. Не оглянувшись на родителей, девушка ушла к себе в комнату. В гимназии начался новый семестр. Ей пора было возвращаться к работе… и начинать новую, самостоятельную жизнь, если уж на то пошло.
