поговорить.
— Я? — изумилась Дженни.
Саймон никогда не прислушивался к ее мнению, и она сильно сомневалась в том, что он будет слушать ее теперь.
— Да, ты.
— Ему хуже? — осторожно спросила Дженни.
— Нет. Но у него сейчас нервно-психический срыв. Будешь что-нибудь? — Анжела отошла к столику с напитками и налила себе из серебристого шейкера еще «Манхэттена».
— Нет, спасибо. А что насчет этого срыва? Я имею в виду, что это вовсе не удивительно, принимая во внимание его физическое состояние… — проговорила Дженни.
— Дело не только в этом, — возразила Анжела. — Я избавилась от Клевер, и он очень неадекватно прореагировал на это. Сильно расстроился… А я-то думала, что наоборот — вздохнет с облегчением.
Мать вернулась на свое место, не глядя на дочь.
— Ну так верни Клевер назад, чего проще?
— Я не могу вернуть. Клевер больше нет, — еле слышно пробормотала Анжела.
Дженни изумленно взглянула на мать и недоуменно проговорила:
— Ты что, отдала ее на бойню?..
— Нет, — спокойно ответила Анжела. — Я ее застрелила. Сама.
— Ты?! — вскричала Дженни, в ужасе отшатнувшись от матери.
Анжела отметила в глазах дочери тот же почти суеверный страх, который она увидела в глазах сына, когда принесла ему в больницу эту новость.
— Послушай, не устраивай тут истерики! — зло прошипела Анжела. — Мне и раньше приходилось это делать! Однажды я застрелила своего любимого коня, который сломал себе лодыжку. Мне тогда было всего двадцать, но ничего другого не оставалось. Боже мой, можно подумать, ты воспитывалась в городе, а не здесь! Не уподобляйся этим оголтелым активистам из Общества охраны животных! Скажите на милость, какая сентиментальность! Какая брезгливость!
— Как ты могла?! — не слушая ее, воскликнула Дженни. Ей стало дурно, когда она представила себе, как мать это сделала. — Теперь мне понятно, откуда у Саймона этот нервный срыв! Еще бы! Мама, Боже мой, что ты натворила?!
Анжела сверкнула на нее глазами.
— Я так и знала, что ты меня не поймешь. Не было случая, чтобы ты меня понимала. Не было случая, чтобы вставала на мою сторону! — Она покачала головой. — И зачем я только просила тебя приехать?.. Послушай, я хочу, чтобы ты пошла к нему и постаралась убедить его в том, что смерть Клевер к лучшему. Одним своим видом она служила бы ему постоянным напоминанием о том, что произошло…
— Я думаю, он и без того уже никогда не забудет о том, что с ним случилось, — сухо проговорила Дженни. — Тебе не нужно было избавляться от Клевер. Тем более таким способом. Кстати, а что с остальными лошадьми?
— Я их продам, — сказала Анжела таким тоном, словно делала этим кому-то одолжение. — Клевер Саймону подарила я, и я была вправе решить судьбу этой злосчастной кобылы!
— Но не так, повторяю! — Дженни даже спрятала на мгновение лицо в ладонях. Она никогда не была большой любительницей лошадей, но ей тяжело было думать о том, что молодую и здоровую кобылу застрелили, и это сделала родная мать. — Саймон никогда не простит тебе этого.
В эту минуту в гостиной появился Питерс и объявил ужин.
— Спасибо, но я пойду в свою комнату, — заявила вдруг Дженни. — Я не буду ужинать.
— Дженни! — Анжела обратила на нее суровый взгляд. — Ты должна!
Дженни захватила со стула куртку и сумочку и повернулась к двери.
— Нет, спасибо, — вежливо, но твердо отказалась она.
Не глядя больше на мать, она ушла в холл. Поднимаясь по застеленной красной ковровой дорожкой лестнице, она удивлялась своей твердости. Впервые в жизни она не уступила матери и гордилась этим. Господи, как хорошо, что преображение коснулось не только ее внешности, но и духовного мира!
Наутро, когда Анжела еще спала, Дженни вышла из дома, села в свою машину и поехала в больницу. В холле она поинтересовалась у дежурной медсестры, можно ли ей сейчас к брату.
— Конечно. А ваша мама разве не приехала? — широко улыбаясь, спросила та.
— Нет, я одна.
— Слава Богу! — Медсестра с облегчением вздохнула и понизила голос: — Саймон просил меня не допускать к нему мать, когда у него другой посетитель.
— А у него бывают другие посетители? И часто? — спросила Дженни.
Но медсестра ничего на это не ответила и только хитровато подмигнула девушке, словно им обеим был известен какой-то важный секрет.
Дженни быстро прошла по коридору до палаты с номером «12 В» и постучалась в дверь. Изнутри до нее донесся веселый голос брата:
— Входите!
Дженни вошла в палату. Рядом с братом сидела очень хорошенькая девушка. Она обнимала его за плечи, и было такое впечатление, что они только что целовались.
— Дженни! Ты что здесь делаешь? — удивленно воскликнул Саймон.
Девушка улыбнулась Дженни. Они тут же узнали друг друга. Это была Шарлотта Коуэн, которая жила по соседству с Пинкни-Хаусом и которую Дженни предложила вместо себя в партнерши Фредди Уорхэму на Охотничьем балу.
— Привет, Саймон. Привет, Шарлотта, — сказала Дженни, улыбнувшись. Так вот почему брат наказывал не пускать к нему мать, когда у него был другой посетитель! Дженни взяла свободный стул и придвинула его к постели брата. — Рада тебя снова видеть, Шарлотта. Это хорошо, что ты ходишь сюда, поддерживаешь Саймона.
— Спасибо, Дженни. Ты потрясающе выглядишь! Что ты с собой сделала?
— Да ничего особенного, — рассмеялась Дженни. Ей пришлась по душе похвала Шарлотты. — Ну как ты, Саймон? Извини, что я ничего не привезла с собой. Пришлось улизнуть из дома пораньше, пока мама еще не поднялась с постели. Не было времени.
Саймон, прищурясь, взглянул на сестру:
— Так она не знает, что ты поехала ко мне? Ты все разболтаешь ей, конечно?..
Дженни поняла, что он имеет в виду, и отрицательно покачала головой.
— У меня чемодан в машине, Отсюда я прямиком возвращаюсь в Лондон. Потом позвоню и скажу, что проведала тебя, но о твоем «посетителе» не проболтаюсь, не беспокойся.
— Зачем ты приехала? — спросил Саймон с недоумением.
— За тем, что хотела тебя видеть, — искренне ответила Дженни. — И еще я хочу, чтобы ты знал мое мнение насчет Клевер. Меня возмутила выходка мамы. Она непростительна! Мне очень жаль. Правда.
Глаза Саймона тут же подернулись пеленой. Дженни поняла, что эта тема для него болезненна.
— Так, ясно… — пробормотал он и, помолчав, добавил: — Но зато у меня есть Шарлотта.
— Я очень рада, — мягко улыбнувшись, сказала Дженни. Она всегда симпатизировала Шарлотте. Та была умна, красива, обладала сильным характером и не давала спуску никому, будь то Саймон или кто- нибудь другой. Дженни особенно нравилось это последнее качество. Ей хотелось стать такой же. И она знала, что если Саймон завоюет сердце Шарлотты, ему очень повезет в жизни. — Как давно это у вас, а? — спросила она, взяв из вазочки несколько виноградин. Дженни убежала из дому, даже не позавтракав.
Саймон вдруг застенчиво покраснел.
— С Охотничьего бала, наверное. У Фредди не было ни единого шанса. Едва я увидел там Шарлотту, как понял: она станет моей девушкой. И я жалею лишь о том, что был так долго слеп!
Шарлотта очаровательно улыбнулась.
— Я влюблена в Саймона с одиннадцатилетнего возраста, — призналась она, глядя на него с нежностью. — И теперь мы будем вместе. Что бы ни случилось.
— Ага… Только умоляю тебя, Дженни, ничего не рассказывай матери! — проговорил Саймон. — Шарлотта согласилась выйти за меня замуж, даже с учетом того, что я навсегда останусь калекой. Но мы
