— Опять во дворец?
— Да, уже ухожу, — коротко ответила она и поцеловала сыновей на прощание. — Ведите себя хорошо, я вернусь к шести.
— Пока, мам, — в один голос ответили Иан и Колин. Когда она вышла из комнаты, Роланд Шоу обернулся к ребятам с самой своей обаятельной улыбкой.
— А вы бываете во дворце? — спросил он.
Иан, рисовавший от нечего делать своей новой авторучкой квадраты, пожал плечами.
— Иногда, — ответил он. — На приемах?
— Да, нас приглашали… Ой, Колин, чего ты лягаешься? Знаешь, как больно?! — вдруг вскрикнул он, обернувшись к брату.
— Ладно, извини, нога случайно сорвалась. А мы пойдем сегодня в музей естественной истории, мистер Шоу? — Колин бросил на Иана предупреждающий строгий взгляд и вежливо обратился к учителю: — Вы собирались сводить нас на выставку первобытных млекопитающих.
Роланд нахмурил брови, снял очки и стал их тщательно протирать.
— Сначала впишите все исторические даты в свои таблицы, а там посмотрим, — почти резко ответил он.
Билл Гласе внимательно наблюдал за тем, как энергично отплясывает молодежь под бойкую музыку «Дарк блюз» на очередном балу в честь дебютантки. За многие годы это стало для него привычкой — шарить глазами по лицам гостей в поисках какой-нибудь знаменитости или хотя бы известной читателям «Сэсайети» личности. Лица — это тираж. И чем известнее лицо, тем больше народу бросится покупать еженедельное издание с глянцевой обложкой.
— Запомни, Билл, — напутствовал его Бертрам Мариот, когда тот отправлялся на первое задание от «Сэсайети». — Каждая фотография хорошо известного человека — это восемь лишних проданных номеров журнала, потому что номер приобретает себе не только тот, кто был изображен на снимке, но также все его друзья и члены семьи. Аналогично тому, как упоминание любой фамилии в колонке Джеки Давентри — это шесть лишних проданных номеров.
Билл произвел в уме несложные вычисления, и вышла солидная цифра — порядка трехсот тысяч экземпляров. Ему стало ясно, что редактор говорит дело.
…Он сделал снимок Банти Лоусон, которая все еще удерживала за собой титул дебютантки года и самой фотографируемой девушки сезона, и в этот момент почувствовал, как кто-то тихо похлопал его сзади по плечу. Обернувшись, он увидел леди Тетбери с ее царственной осанкой. Подбоченившись, она стояла рядом с Биллом, но смотрела не на него, а куда-то вдаль.
— Добрый вечер, леди Тетбери, — проговорил Билл, со старомодной галантностью поклонившись ей.
Леди Тетбери и тут не перевела на него взгляд.
— Вон там, — сказала она, проигнорировав приветствие. — Тот молодой человек.
Билл проследил за направлением ее взгляда. Но он увидел около сотни танцующих пар. Юбки девушек развевались вокруг стройных ножек, обутых в золотистые туфельки, а лица кавалеров с аккуратными прическами раскраснелись.
— Который? — спросил Билл.
— Вон тот! Что танцует с девушкой в синем платье с открытыми плечами, — перекрывая голосом оглушительную музыку, воскликнула леди Тетбери.
Билл наконец отыскал глазами ту пару, о которой шла речь, и пригляделся к кавалеру. Но через несколько секунд он отрицательно покачал головой.
— Боюсь, я не знаю, кто это, леди Тетбери.
Она наконец-то устремила на него взгляд, и притом весьма сердитый.
— Вы должны знать! Вы всех снимаете, везде бываете! Вы должны знать его имя!
На какое-то мгновение Биллу показалось, что он сел в лужу. Может быть, этот молодой человек является членом какой-то иностранной королевской семьи? Может, он выгоднейший холостяк, за которым устроили охоту все девушки на свете? Как же так вышло, что он его не знает?
Билл поскреб рукой затылок и почувствовал себя виноватым перед надменной леди Тетбери.
— Увы, не знаю, как его зовут.
— Я тоже не знаю, в том и проблема, — резко ответила леди Тетбери. — Это тот самый молодой негодяй, который проникает на светские приемы самозванцем. Я рассказывала вам — или Джеки Давентри, — что он оказался на моем вечере, назвавшись сотрудником вашего журнала!
На Билла наконец-то снизошло просветление. Он проверил, сколько у него еще осталось в аппарате чистой пленки.
— Я вам очень признателен, леди Тетбери, — сказал он, перемещаясь на более удобную для съемки позицию.
Сделав несколько снимков танцующей пары, он вытащил из кармана блокнот с ручкой и направился к молодым людям с самым решительным видом.
Улыбнувшись хорошенькой девушке в синем платье, которая оказалась хорошо знакомой ему дебютанткой сезона по имени Ванесса Петре, он повернулся к молодому человеку и наградил его обезоруживающе-приветливой улыбкой.
— Не могли бы вы сказать свое имя?
Тот замялся, на лице его отразилось секундное замешательство, и Билл уже подумал, что тот откажется назваться.
— Мне это нужно для фотографии, — решил подбодрить он его.
— По правде говоря, не думаю, что… — Он задиристо вздернул подбородок, взгляд его стал колючим.
Но тут вмешалась Ванесса:
— О, Билл, вы его знаете! Это же Роланд Шоу! — С этими словами она взяла молодого человека под руку и улыбнулась.
— Спасибо, Билл, — сказала Джеки, когда фотограф позвонил ей на следующее утро. — Теперь я знаю, что мне делать.
— Мне просто повезло, — скромно ответил Билл. — Возможно, я видел его до этого сто раз, но он так похож па всех остальных молодых людей, что я просто не обращал внимания. К чертям собачьим летит моя теория о чужаках и белых воронах!
— Мм… возможно, он не такой уж и чужак. Не исключено, что этот молодой человек из хорошей семьи, но только без денег. Ему хочется участвовать в светских мероприятиях, и поэтому он вынужден проникать на вечера обманом.
— Адресок-то у него, положим, неплохой, — пробормотал в трубку Билл. — Но, между прочим, не отведи я после бала в сторонку Ванессу Петре, то так и не узнал бы, где он живет. Парнишка сам по себе очень скрытен.
— Ничего удивительного, ведь ты знаешь, что он самозванец, а другие этого не знают.
— Держи меня в курсе, хорошо? Меня очень интересует, как он себя поведет, когда ты прижмешь ему хвост.
Джеки рассмеялась, почуяв злорадство в голосе Билла.
— Хорошо, обещаю.
Уже через несколько минут, сверившись со справочником, Джеки стала обладательницей его телефонного номера. Когда она набрала, трубку на том конце сняла какая-то женщина с ист-эндским произношением. «Наверно, уборщица», — подумала Джеки.
— Прошу прощения за беспокойство, могу я поговорить с мистером Роландом Шоу? — вежливо сказала Джеки.
— Его нет дома, милочка. Оставишь свое сообщение?
— А когда он вернется? — Джеки не хотелось представляться, чтобы не смазать эффекта внезапности.
— Без понятия. Никогда заранее не знаешь, когда он объявится.
— Спасибо, я перезвоню позже.
