— Мои близкие друзья лорд и леди Уитли готовы предоставить мне для этого вечера свой особняк в Болтоне. Если хочешь, я пришлю тебе приглашение.
— О, конечно. С удовольствием приду. Знаешь… Не мог бы ты сделать мне одно небольшое одолжение? Пригласи и мою жену, а? Ну ты ведь понимаешь… — Он как-то жалко улыбнулся.
Он боялся, что Роланд приревнует и обидится, но этого не случилось. Секс с Мелвином был не блестящим, поэтому Роланд не воспылал каким-то чувством к столь серому и скучному человеку. Поэтому без малейших колебаний согласился:
— Разумеется, я приглашу и ее. Я понимаю.
— Прекрасно. Значит, еще увидимся? Я имею в виду… до твоего вечера, а?
Мелвин облизал губы и впился в Роланда жадным взглядом, пытаясь найти на его лице адекватный отклик.
Когда он ушел, Роланд вновь забрался в постель. Он не любил проводить с кем-то всю ночь. После полового акта ему всегда хотелось как можно быстрее избавиться от гостя и вновь остаться одному. Удовлетворенный и довольный собой, он выключил свет и почти тотчас заснул.
На следующее утро, сидя на кухне с чашкой чая, он делал очередную запись в своем дневнике. Потом, открыв последнюю страницу, отдельно вписал туда фамилию Харта. Здесь у него был список всех, кого он знал. Точнее, тех, кто был ему интересен. Кого-то из них Роланд мог поссорить с другими, кого-то использовать: открыто шантажировать или держать в страхе угрозой шантажа. Словом, здесь стояли имена людей, с помощью которых Роланд надеялся приобрести влияние и деньги. Желание его войти в их узкий круг, стать «своим» не ослабело, но в последнее время он понял одну важную вещь: воздействовать на этих людей можно только запугиванием. Только так он мог добиться от них содействия в осуществлении своих планов. Когда человек трясется над своей «незапятнанной» репутацией, он готов отдать все, лишь бы ничто ей не угрожало. Правда, на некоторых Роланд уже поставил крест. Эти люди зашли так далеко, что уже не имели шансов реабилитироваться в его глазах. В частности, Джеки Давентри. Ей прощения не будет. Что же до Селии Атертон… Господи, как же он ненавидел эту женщину! Она захлопнула перед самым его носом двери во дворец, где, Роланд не сомневался, ему удалось бы найти для себя достойную нишу. А Селия унизила его, низвела до уровня жалкого ничтожества. И он поклялся ей отомстить. И вообще… став богатым и влиятельным, он сведет счеты со всеми, кто когда-либо пренебрегал им. Мысль о деньгах заставила его перейти к следующему разделу дневника, где он вел подробный учет всем своим деловым операциям, о которых налоговое управление не ведало ни сном ни духом. Здесь значились «гонорары» за разные тайные сделки, в основном за шантаж и реализацию наркотиков. Все только наличными, разумеется. Вот скажем, совсем недавно он получил пятьсот фунтов от одного студента за то, что сдал вместо него экзамен на «отлично». Время от времени Роланд брался за подобную работенку и она ему блестяще удавалась. Получил он также денежки за то, что обещал познакомить одного человека с членом Лондонской биржи. Встреча, разумеется, не состоялась, ибо среди друзей Роланда никогда не было биржевиков, но он сказал, что свое дело сделал и не виноват в том, что член биржи на встречу не пришел. Получал Роланд деньги и за обещания не продавать газетам компромат, имевшийся у него на кое-каких людей, и за обещания не рассказывать родителям некоторых молодых людей о том, что их чада голубые. Наконец Роланду время от времени присылались чеки из различных газет за скандальные материалы, состряпанные им о представителях высшего английского света. В частности, Роланд писал для двух вульгарных французских листков «Франс диманш» и «Иси Пари». Разумеется, он подписывал свои поделки псевдонимом. Иной раз представлялся графом Виктором Лероем (в переводе со старофранцузского «Leroy» означало «король»), а иной раз Жаком Дуартом. Писать Роланду било легко, ибо в большинстве своем его материалы не имели ничего общего с действительностью, он все придумывал. А привлечь его к английскому суду не могли: мало ли кто что напечатает за бугром? Вот и недавно он состряпал несколько весьма пикантных историй. Насчет того, что королева добивается развода с герцогом Эдинбургским, что у принца Чарльза появилась любовница, а у принца Эдварда — любовник. И наконец насчет того, что принцесса Анна хочет в очередной раз выйти замуж.
Роланд не сомневался в том, что каждый раз его материалы поднимают бурю возмущения в пресс- службе Букингемского дворца, и упивался своей безнаказанностью. А порой, жалея себя, он думал о том, что всего этого, между прочим, могло и не быть. Ведь когда-то он буквально боготворил королевское семейство, страстно хотел познакомиться с его членами, жаждал быть принятым в узкий круг высшего света, вознестись на поднебесный Олимп, населенный аристократами. Он не сомневался в том, что у него получилось бы закрепиться там. Как бы он скрашивал вечера у принцессы Маргарет различными байками и сплетнями! Как понравились бы королеве и принцу Чарльзу увлекательнейшие беседы об искусстве и генеалогии английской монархии! Роланд чувствовал, что неплохо смотрелся бы и в свите принцессы Дианы и принцессы Майкл-Кентской. Несколько сложнее обстояло дело с принцессой Анной. Во-первых, Роланд не питал страсти к лошадям, а во-вторых, опасался ее острого языка. И вообще какой от нее толк гомосексуалисту?
Мечтания Роланда прервались телефонным звонком. В первую минуту его охватило раздражение. Кто посмел беспокоить его утром в субботу?
— Говорит Джим Осборн из «Санди глоб».
Стоило, однако, Роланду услышать на том конце провода этот голос, как сердце его радостно екнуло. Джим Осборн был ни много ни мало главным редактором грязной бульварной газетенки, которая славилась тем, что с упорством, достойным лучшего применения, еженедельно губила репутации солидных граждан. И между прочим, неплохо платила поставщикам «клубнички».
— Здравствуйте, — ответил Роланд, пытаясь быть внешне спокойным.
— Завтра пойдет ваша вещичка об Атертонах, — сказал редактор. — Мы провели собственное расследование и вскрылись воистину невероятные обстоятельства и факты. Мы даем материал на первой полосе, плюс продолжение на весь центральный разворот.
— Прекрасно, — выдохнул Роланд. — Значит, мои сведения подтвердились?
— С лихвой. Поздравляю. Материал что надо!
— Спасибо.
— Как обычно, в конце месяца мы пришлем вам чек… на этот раз на весьма и весьма недурную сумму.
— Спасибо, — еще раз сказал Роланд, чувствуя, что весь дрожит от нараставшего в нем ликования.
Повесив трубку, он исполнил даже некий дурашливый танец вокруг кухонного стола. И главное, как здорово выбрано время! Атертоны сейчас в Балморале, и, таким образом, ничто не помешает материалу «Санди глоб» обрушиться на головы обывателей с эффектом разорвавшейся бомбы!
Селии придет конец! Репутация ее будет втоптана в грязь. Она станет при дворе персоной нон грата и попадет в такую опалу, в какую еще никто не попадал, черт возьми! Теперь никто не захочет знаться с ней. Ей крышка!
У Роланда от нетерпения даже дрожали руки.
9
Пронзительный звук волынки под окном спальни Селии в замке Балморал навевал меланхолию. Она проснулась под «Песнь о небесной ладье». Заунывный похоронный мотив действовал на нервы и наполнял сердце Селии дурными предчувствиями.
